В те дни тяжелые, за честь родного края,
Шли умирать за Дон не грозные полки,
А горсти юношей. Но жертва их святая
Была не понята — молчали казаки.
Я вижу, как теперь, вот в сумраке собора
Стоят ряды гробов погибших партизан,
А между них один, один в те дни позора,
Смиренно молится Страдалец-Атаман.
И тихо было все. Лишь кроткое сияние
Лампадка робкая бросала в этот мрак.
Он был готов на муки и страданья.
Молчали казаки. И шел победно враг.
Герой не пережил падения нашей славы,
И весь позор потомков Ермака,
Предавших Край Родной за песни лжи кровавой
И у него не дрогнула рука.
Погибли лучшие, избраннейшие Края
В кошмарные те дни от братской же руки —
И поняли тогда, под «их» ярмом страдая,
Свое падение донские казаки.
И вспомнили они тот грозный зов набата,
Раздавшийся в те дни, тот выстрел роковой,
Каледина унесший без возврата,
И встал пред ними он — усопший как живой.
Возстал родимый Дон и смыл своею кровью
Вину свою позорную и тяжкую свою
И жертвы страшныя принес, горя любовью,
В борьбе за Край Родной в неравном том бою.
И шли на Тихий Дон безчисленныя силы,
И бились против них геройски казаки.
Их по степям легли безвестныя могилы, —
Они зовут к борьбе, горят как маяки.
Мы верим всей душой: взойдет посев кровавый,
Возстанут, как тогда, казачества сыны,
И загорится вновь заря казачьей славы,
И в прах разсыпятся кумиры сатаны.
Мы помним чистый лик страдальца-Атамана
Мы помним имена героев тех святых,
Отдавших жизнь свою за Родину Святую
В родных степях, их кровью политых.
Б.П. Богаевский
Дальше…
