Помещаемые ниже «Обращение», присланное одним из читателей «Род. Края», терским казаком, и «Приказ», фотокопия которого имеется в редакции, являются подлинными документами не столь далеко прошлого.
● «Обращение к населению с особым возванием особо-уполномоченного В.Ч.К. по Северному Кавказу Ландера». — Владикавказ. 1920 год.
«Обнаглевшие, рассеянные по Кубани и Черноморью банды белых и зеленых под влиянием агитации агентов Врангеля, за последнее время стали совершать разбойничие нападения на селения и станицы, захватывая скот и оружие и избивая советских работников. После победы над Деникиным Советская Власть проявила особенное великодушие не только к передовому казачеству, но и ко всем казакам Дона, Кубани и Терека. Их прежние грехи перед Советской Властью были преданы забвению, за прошлые их преступления и участие в Деникинских войсках они наказанию не подлежат, но, предавая забвению прошлое, Советская Власть не потерпит никаких контр-революционных выступлений в настоящее время. Для обезпечения мирной жизни трудового казачества и крестьянства и снабжения центральной России хлебом Советская власть не остановится ни перед какими мерами и жертвами.
Все выступления бело-зеленых банд будут нами подавлены с неумолимой жестокостью. За последнее время эти выступления участились и умножились. Мы знаем, что некоторые селения и кубанские станицы оказывают поддержку бандитам, снабжая их продовольствием и людьми.
Этому необходимо положить конец.
Доводится до сведения всего населения, что по отношению к бело-зеленому движению нами приняты самые решительные шаги. Призывая к борьбе с этими разбойниками все трудовое население Кубани и Черноморья предлагаю:
1) — Сообщить ближайшим Советским Властям о место нахождении бело-зеленых банд.
2) — Принимать непосредственное участие в борьбе с этими разбойниками обезоруживая их и арестуя их главарей и подстрекателей.
3) — Сообщать о всех подозрительных лицах, скрывающихся в селениях, станицах и аулах.
4) — Своевременно сообщать о всех нападениях, учиненных бандами, и оказывать содействие Советским властям по ликвидации белогвардейского движения.
В случае невыполнения настоящих требований и оказания какого-либо содействия бело-зеленым бандам, виновных ожидает самая жестокая расплата, а именно:
а) — Станицы и селения, которые укрывают белых и зеленых будут уничтожены, все взрослое население будет расстреляно, все имущество конфисковано.
б) — Все лица указавшие содействия бандам — будут немедленно расстреляны.
в) — У большинства находящихся в горах зеленых остались в селениях родственники. Все они взяты на учет и в случае наступления банд все взрослые родственники, сражающихся против нас, будут расстреляны, а малолетние высланы в центральную Россию.
г) — В случае массового выступления отдельных сел, станиц и городов — мы будем принуждены применить к этим местах массовый террор: за каждого убитого советского деятеля поплатятся сотни жителей этих сел и станиц.
Наше предупреждение — не простая угроза! Советская Власть располагает достаточными средствами для осуществления всего этого. Предупреждая в последний раз обо всем этом население, объявляю, что зеленым, выдавшим своих руководителей, мы обещаем полное прощение.
Неповиновение этому приказу в семидневный срок повлечет за собой тяжелые кары, как для самих виновников, так и для их родственников. Карающая рука Советской Власти беспощадно сметет всех своих врагов».
Эти угрозы действительно не были пустыми словами. Террор охватил все Черноморское побережье, кубанские и терские станицы, села, аулы. Отвечая на него, зеленые стали уничтожать не только комиссаров и политических работников, но и рядовых большевиков. Такой же террор был и на Дону: «Из Ростова и Новочеркасска — пишет Солженицын (стр. 45 «Архипелаг ГУЛаг») — во множестве отправляют офицеров в Архангельск и дальше баржами на Соловки».
На стр. 52 он пишет: «В 20-е годы была амнистия казакам, участникам гражданской войны. С острова Лемноса многие вернулись на Кубань, получили земли. Но позже все были посажены».
***
Прошло более 10-и лет. Гражданская война была кончена. Наступают 30-е годы. Перед нами другой документ того времени:
● «Приказ коменданта станицы Полтавской, Славянского района СКК. — 17 декабря 1932 г. — № 1.
Президиум Северо-Кавказского Краевого Исполнительного Комитета Советов 17 декабря 1932 г. постановил:
Вследствие того, что станица Полтавская, занесенная на черную доску, несмотря на все принятые меры, продолжает злостно саботировать все мероприятия Советской власти и явно идет на поводу у кулака — ВЫСЕЛИТЬ ВСЕХ ЖИТЕЛЕЙ станицы Полтавской (единоличников и колхозников) из пределов края, за исключением граждан, доказавших на деле свою преданность Советской власти в гражданской войне и в борьбе с кулачеством, и переселенческих коммун.
За явное потакание кулацкому саботажу в севе и в хлебозаготовках, распустить совет станицы Полтавской.
Для проведения выселения, установления твердого революционного порядка в станице, обеспечивающего нормальный ход выселения, сохранения имущества вставляемых построек, насаждений и средств производства — организовать комендатуру, руководящуюся в своих действиях особым положением.
Комендантом станицы Полтавской назначаюсь я.
Во исполнение настоящего постановления Президиума Крайисполкома и на основании предоставленных мне особых прав и полномочий:
§ 1 — ВОСПРЕЩАЕТСЯ:
а) Ношение и хранение населением станицы всякого рода оружия, как огнестрельного, так и холодного, боеприпасов и предметов военного снаряжения без специального на то разрешения Комендатуры. Все имеющиеся на руках и хранящиеся во всех без исключения местах, (в том числе спрятанное, зарытое и т. д.) оружие, боеприпасы и предметы военного снаряжения — сдать в 24-х часовой срок с момента объявления приказа в Управление Комендатуры.
б) — Всякий выезд из станицы, не только коренным жителям станицы Полтавской, но и всем гражданам находящимся на ее территории к моменту издания приказа, без особого на то разрешения Комендатуры.
в) — Всякое движение на территории станицы с момента наступления темноты, до рассвета — без особых на то пропусков, выдаваемых Комендатурой.
г) — Все возможные зрелища и собрания, как на улицах, так и в домах — без особых на то разрешениях Комендатуры.
д) — Всякая торговля, как на базарах, улицах и площадях, так и в отдельных хозяйствах, шинкарство и проч.
е) — Какая бы то ни было поломка, разбор и уничтожение всякого рода строений, жилых и надворных, средств производства, насаждений и т. д.
§ 2. Предупреждаю население станицы, что к нарушителям настоящего приказа, особенно к лицам, замеченных в антисоветской агитации, распространений провокационных слухов, сеянии паники, поломки и уничтожении имущества и средств производства — будут применены строжайшие меры взыскания, как административного, так и судебного характера, вплоть до применения высшей меры социальной защиты — РАССТРЕЛ.
§ 3. ПРЕДУПРЕЖДАЮ семьи, главы которых скрылись, что они будут выселены за пределы края вне зависимости от явки или неимки главы семьи.
Главам семейств, скрывшимся из станицы до издания настоящего приказа, предлагается явится в станицу в 3-ехдневный срок, в противном случае они будут рассматриваться, как враги Советской Власти, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
§ 4. — Всех честных, преданных Советской Власти рабочих, колхозников и трудящихся единоличников, красных партизан, переменников, терчастей и красноармейские семьи, призываю оказывать широкую помощь Комендатуре в деле выполнения возложенных на нее задач.
Комендант станицы Полтавской Кабаев».
В ближайшие дни все казачье население станицы Полтавской более 30-и тысяч душ обоего пола, были насильственно выселены. На сборы давалось несколько часов и можно было с собой взять лишь столько вещей, сколько мог человек унести на себе. На место выселенных были поселены красноармейские семьи, прибывавшие из центральной России целыми эшелонами. Сама станица была переименована в Красноармейскую.
О том, что творилось на Кубани в то время повествует А. Викторов в своем очерке «Освоение диких мест» («Российский демократ» № 1 — 1950 г.)
«В конце 1932 г. вся Кубань за невыполнение государственных хлебозаготовок и саботаж — отказ идти в колхоз была объявлена на «особом положении». Из станиц никто никуда не имел права выехать без особого разрешения. Везде стояли караулы и по дорогам ездили патрули, проверявшие у проезжавших документы. В течение всего года особые бригады производили организацию колхозов и «раскулачивание». «Кулаков» сослали на Север, имущество конфисковали, но оставшиеся упорно не шли в колхоз, то здесь, то там вспыхивали местные восстания, убивали актив и уполномоченных, но все быстро и жестоко ликвидировало ОГПУ. Хлеб и все продукты, как говорится, забрали «под метлу», но поиски продолжались, ночью или рано утром смотрели по горшкам, что варили, и забирали даже обнаруженный один кгр. кукурузы.
Начался голод. Ночами бежали в города Краснодар, Армавир, Ставрополь, но город сам сидел на карточках и дать ничего не мог и часть прорвавшихся умирала на улицах, вокзалах жел. д., а трупы их по утрам собирала милиция. В начале апреля 33 г. началась «очистка Кубани». Вывозили поголовно казаков, иногородних трогали мало. В станицах объявляли, что «за невыполнение постановления партии и правительства, все отправляются на места расселения, как «Трудпоселенцы». Людям давали на сборы 2-3 часа, на ближайшие ж.-д. станции подавали товарные поезда и грузили по 40 и больше человек в вагон с имуществом. По всем районным отделениям НКВД был из центра разослан план, сколько каждое отделение должно выслать людей и между ними было соцсоревнование на «перевыполнение плана». Сибирское Управ. Лагерей (Сиблаг) еще зимой 32 г. получило распоряжение организовать ряд «Трудпоселенческих и Переселенческих комендатур». Кубанцы попали в Томскую и Ачинскую Пересыльные Комендатуры. Первый эшелон 2.700 чел. (взрослые и дети) прибыл из Кисловодска: «Очистка курортной зоны». Прибыла исключительно интеллигенция: врачи, инженеры, профессора, медицинский персонал и т. д. Этот эшелон спустя три месяца был однако освобожден по распоряжению из Москвы с минусом 12 (специальный термин НКВД: запрещение местожительства в определенных городах и областях). Второй и последующие эшелоны в Ачинскую комендатуру были исключительно Кубанские казаки. Станицы Ново-Титоровская и Покровская целиком попали в Ачинск. Все пребывающие были настолько истощены (дорогой давали 200 гр. черного хлеба и 1 селедку на 5 человек), что даже 500 метров до лагеря не могли дойти сами — их надо было перевозить. Это были живые мощи, которые еле двигались. Из Ачинска переселенцы были отправлены на баржах по р. Чулым в Нарымский край в местечко «Берелюссы». Это была девственная тайга с деревьями в три обхвата. Ранней весной отделили участок в 20 кв. клм. и подожгли, и на этой гари надо выкорчевать обгорелые пни и построить поселок. Прибывшие находились под открытым небом и все, не исключая детей, должны были работать по 12 часов в день. В первую очередь очистка гари и постройка зданий комендатуры, складов, пекарни, дома для охраны, больница. После работы каждый должен был рыть землянку для себя и семьи. Это был т. н. «Копайгород»: тысячи землянок, выкопанных по плану будущих улиц, а в стороне у реки в куче тысячи шалашей и балаганов без плана, т. к. многие поселенцы не желали строить землянок, т. е. саботировали до смерти. Все черные, как негры, так как работали на гари с обгорелыми деревьями (баланами) и пнями. Чуть ветерок зола моментально поднималась в воздух, и стоял черный туман над Берелюссами и сами люди были черными. Истощенные до крайности они еле двигались — при разгрузке баржи 5-метро-вую доску несли 12-15 человек. Все после работы кидались на ягоды и грибы: началась дизентерия и брюшной тиф. Умирали в день по несколько сотен. Медицинского персонала и медикаментов не было. Воду для питья брали из реки, берег был крутой и больные, спустившись к реке за водой, подняться не могли и умирали там на откосе берега. Многие нагнувшись за водой, падали и тонули. Оставаться и ухаживать за больными было запрещено. Тяжело больных, заживо, в буквальном смысле слова, заедали комары и гнус (сибирская мошкара), так как больной не мог подняться и устроить «дымарь», т. е. маленький костер, который бы не горел, а дымил, дымом отгоняя комаров и гнуса. Люди лежали еще живые, но лиц у них не было, а вместо них раздутые кровавые маски. Были организованы специальные «мертвецкие бригады», т. е. больные люди-скелеты, не могущие работать на стройке, ходили по поселку и собирали мертвых и относили их к ямам, «братским могилам», которые неделями стояли не зарытые, распространяя заразу. Люди умирали как мухи, тысячами в день. Бывали дни, когда останавливали все работы и рабочие бригады собирали и закапывали разлагающиеся трупы. Если в семье заболевал один человек, умирала вся семья, редко кто выживал. Еще не умерших людей, не имевших родных, собирали по поселку и клали около ям: все равно не сегодня-завтра умрет. Бывали случаи, когда «могильщики» заходили в землянку и спрашивали родных: «нести что ли?». Молчали или равнодушное «несите…». Люди как бы отупели и стали безразличны к смерти, потому что всюду мертвые перемешивались с живыми.
Умереть хотели все, умереть — освободиться от этого кошмара. Когда наступили морозы, трупы не зарывали, так как земля замерзла, а вырытых осенью ям не хватало поэтому трупы вывозили на километр от поселка и сбрасывали на поляне в кучу, их засыпало снегом, а сверху опять валили трупы и т. д., так что к весне получилась гора в 10-12 метров высоты. На гору шла дорога, заезжали наверх с новыми трупами и бросали влево и направо. Весною все густо облили смолой и подожгли.
НКВД знало все это и весь его план был построен в расчете на «естественный отбор». За время навигации с мая по сентябрь было перевезено из Ачинска в Берелюссы 66.000 человек. К зиме остались на поселении взрослых и детей 22.000. Остальные, по выражению ОГПУ, «отсеялись». Бежать было некуда, до Ачинска, то есть до железной дороги, было 350 км. непроходимой тайги. Бежали из Ачинска, хотя и трудно было прорваться, но уходили, чтобы вести волчью жизнь.
Через Ачинскую пересыльную комендатуру прошло: 1 эшелон из Кисловодска — 2500 душ, 1 эшелон из республики немцев Поволжья — 2600 человек, 1 эшелон со средней Волги — 2500 чел., 27 эшелонов кубанских казаков — 58400 чел. Итого — 66000 душ.
Из них 1500 бежало, 2500 освободили, осталось в живых в декабре 1933 г. 22000 душ. Следовательно 40000 душ — в братских могилах-ямах, унесены водой, сожраны волками в тайге. Среди Сибирских комендатур Ачинская считается меньшей по смертности (это — 40000 душ за 8 месяцев!). Так заселяли, «осваивали» дикие места. План НКВД был выполнен. Дикие места — «освоены». В 1937 г. из Берелюссы в Ачинск была закончена дорога-шоссе, был построен поселок, был клуб, больница, выстроены дома, тюрьма.
В июне 1941 г. всех уцелевших мужчин мобилизовали в армию и снова на баржах увезли, на этот раз, защищать родину — в «особых батальонах» вооруженных винтовками, погнали умирать под немецкие танки…»
© “Родимый Край”№112 МАЙ — ИЮНЬ 1974 г.
(Вашего голоса не хватает)
Loading ...Читайте также: