РОДИМЫЙ КРАЙ — орган обще-казачьей мысли

Матвей Иванович Платов родился на Дону, в станице Прибылянской, 8 августа 1751 г. До тринадцати лет мальчик рос и воспиты­вался под присмотром своей набожной и ум­ной матери. Отец не мог уделять мальчику много времени, так как был постоянно занят. В 13 лет мальчика определили на военную службу с чином урядника. Сначала он слу­жил в войсковой канцелярии, но когда в 1770 г. началась Крымская война юный Платов, будучи уже офицером, отправился в Крым, в действующую армию.

С этого времени у Платова начинается жизнь полная опасностей и подвигов.

Находясь в действующей армии, молодой Платов своим недюжинным умом, находчи­востью и храбростью обратил на себя внима­ние и стал быстро продвигаться по службе. В двадцать лет Платов был уже командиром полка. В этой должности он особенно отличился 3 апреля 1774 года в бою при р. Калалах, «окруженный полчищами крымских татар хана Девлет-Гирея, он не только отбил все яростные атаки врага, но и обратил его в бегство».

Участие в усмирении пугачевского бунта, а затем под начальством Суворова в походах и борьбе с закубанскими татарами и турка­ми, навсегда закрепили славу за юным ге­роем. Очаков, а затем Измаил, перед штур­мом которого Платов был первым, поднявшим на военном совете свой голос за штурм ту­рецкой крепости, сделали имя Платова из­вестным всей России.

Полюбился молодой герой и блестящему князью Тавриды Потемкину. Он оценил во­енные способности Платова и об этом выда­ющемся донском казаке сообщил императри­це Екатерине, которая вызвала его в столицу. В знак своего особого к нему расположения она отвела ему во дворце отдельные покои, в которых во время своих приездов в столицу, он мог останавливаться.

Скоро в столице Платов стал всеобщим любимцем. Рассказывают, что «будучи как то во дворце, Платов зацепил бывшей на нем жалованной саблей дорогую хрустальную ва­зу и разбил ее и в то же время, споткнув­шись, чуть не упал. Государыня его поддер­жала. Матвей Иванович поцеловал руку им­ператрицы и, видя улыбки на лицах окружающих, сказал: «И в падении моем я возве­личен вашим Величеством». А затем, посмо­трев на разбитую вазу, добавил: «Пословица и на мне оправдалась: если чего казак не возьмет, так разобьет; первого не знаю, вто­рое и со мной случилось».

Многие завидовали Платову и его блестя­щей карьере. И когда на престол взошел Па­вел I, то Платова некоторые поспешили оклеветать перед государем. Донос состоял в том, что Платов, якобы, «со всем донским войском намерен отложиться от России: или принять подданство турецкого султана, или образовать самостоятельное государство». Эти происки врагов закончились тем, что ни в чем неповинного Платова схватили в пути, когда он ехал домой, и под строгим конвоем отправили в Кострому. Но вскоре его зато­чили как «государственного изменника» в Петропавловскую крепость. Около двух ме­сяцев отсидел Платов в крепости, даже не зная причины наказания. Наконец в кре­пость явился посланец государя, объявил ему прощение и возвратил саблю. Явившегося во дворе Платова государь милостиво встретил, наградил его командорским крестом ордена Святого Иоанна Иерусалимского и назначил начальником донских частей предположен­ной экспедиции в Индию. Донцы двинулись в путь. Но вскоре император Павел скончал­ся. А 23 марта 1801 г. их нагнал курьер с приказом Александра 1-го возвратиться на Дон.

Возвратившись домой на Дон, Платов вско­ре после смерти войскового Атамана Орлова, был назначен на эту должность. А также был назначен шефом Атаманского его же имени десятисотенного полка. На Дону Пла­тов оставался до 1807 г., когда вспыхнула прусская война, а за нею, в годы 1809-1811 — турецкая. Эти войны доставили Платову и его донцам новую славу. За свой героизм, бесстрашие, подвижность, неутомимость и умение руководить Платов получил прозви­ще «Вихрь-Атаман».

Незадолго до Отечественной войны Платов прибыл в Вильну к императору Алексан­дру I. Пребыв здесь короткое время, Атаман отправился к своему казачьему корпусу, на­ходившемуся в Белостокской области на гра­нице.

В ночь на 12 июня, когда начались воен­ные действия, Платов с одним из своих пол­ков и 2-й ротой донской артиллерии нахо­дился в походе из Белостока в Гродно, где еще пока было тихо.

Платов и Багратион — большие друзья, которые в свое время вместе сражались под победными знаменами Суворова, — мечтали о наступлении, и каково же было из разо­чарование, когда они получили приказ отсту­пать.

Но 14 июня раздались первые выстрели в Гродно. Это была пока только перестрелка. Сотня атаманцев сотника Сердюкова начала перестрелку с передовыми эскадронами польской кавалерии. Лишь только показался противник, «Платов, внимательно наблюдав­ший за ходом боя, открыл с правого берега Немана артиллерийский огонь из орудий 2-й роты донской артиллерии».

Эти первые пушечные выстрелы быстро проникли в самое сердце России и возвести­ли, что враг наступает, неся с собой смерть и гибель, и что русский народ должен едино­душно подняться на самозащиту.

Платов получил приказ идти на соедине­ние с 1-й армией. Однако обстоятельства так сложились, что он вынужден был пока при­соединиться ко 2-й армии князя Багратиона. И только 16 июля Платов смог со своим кор­пусом присоединиться к 1-й армии, которой командовал Барклай-де-Толли.

Идя к Смоленску Платов пять раз сталки­вался с кавалерией противника и неизменно одерживал победы: 26, 27, 28 июня и 2 и 27 июля. Первой блестящей победой Платова было двухдневное сражение 27 и 28 июня под Миром, когда конница короля Вестфаль­ского (польского) была совершенно разгром­лена казаками.

Эта первая победа воодушевила и подбо­дрила русские войска, уставшие от долговре­менного отступления. По случаю Платовской победы Барклай-де-Толли приказал во всех частях армии отслужить благодарственные молебны с пушечным салютом. Воодушев­ленный успехом Платова, князь Багратион издал знаменитый приказ: всенародно было объявлено о первой нашей победе над вра­гом. А одержана она была Платовым и его казаками.

2-го июля под Романовым Платов снова разбил польскую конницу правого крыла французской армии.

Согласно высочайшему приказу, Платову нужно было спешить на соединение с 1-й ар­мией. Но «Князь Багратион не очень-то охотно отпускал Атамана. Под всякими предлогами он задерживал Платова. В то же время и Барклай-де-Толли слал одно за другим послания к Атаману с изъяснением своих лучших чувств к нему и его донцам и приглашением как можно скорее идти на соединение с 1-й армией. Наконец, не дож­давшись, он отправил квартирмейстерской части полк. Чуйкевича с наставлением побу­дить Багратиона отпустить Платова, а этого последнего провести более удобным путем к 1-й армии» (С. Баланин).

Наконец, 16 июля Платов смог попасть в район расположения 1-й армии и уже 27 июля он разбил наголову конницу Себастьяни в районе между деревнями Молево, Боло­то и Лешней. А Себастьяни бежал к Рудне.

Когда началось отступление наших армий от Смоленска, казаки Платова круглые сутки охраняли наши отступавшие войска от не­прерывно нападавшего многочисленного про­тивника.

Платов являлся начальником всего арьер­гарда и прекрасно выполнял возложенную на него тяжелую и ответственную задачу. Сдерживая бешеные атаки конницы Мюрата, Платов со своими донцами не дал ему возможности втянуть наши армии в гене­ральное сражение, которого с таким нетерпе­нием искал Наполеон. За эти дни, с 9 по 17 августа, много было пролито крови казачьей.

Невзирая на огромные успехи Платова, он совершенно неожиданно был 17 августа от­странен от командования. С тяжелым серд­цем расстался Платов со своими донцами и отбыл в Москву. На его место был назначен генерал граф Коновницын, с первого же дня «насевший» на донцов.

В это время к войскам прибыл новый глав­нокомандующий — Кутузов, который хоро­шо знал Платова, его выдающиеся способ­ности и любовь к нему не только донцов, но и всех вообще наших солдат.

В Бородинском сражении, когда Наполеон собирался окончательно разбить наши вой­ска, Платов ударил в тыл французам и за­держал их, что дало возможность сильно ос­лабевшему нашему центральному войску усилиться. Опасность миновала, риск прошел и победа не досталась Наполеону.

После Бородинского сражения Платов сно­ва был назначен начальником арьергарда. На этой должности, однако, он пробыл лишь до 29 августа и затем снова был отстранен. Полагают, что Кутузов был очень недово­лен казаками, которым ставил в укор будто бы незначительные результаты их набегов. Командование арьергардом было передано Милорадовичу.

Платов снова остался не у дел. В июле ме­сяце он послал на Дон секретный приказ, чтобы «все, кто может держать саблю и сидеть на коне, собрались как можно пос­пешнее на защиту родины, будь то старик, или 14-летний подросток». В результате это­го приказа, за два дня до Покрова в лагерь при Тарутине явились первые пять полков донцов, Кутузов, узнав, что вскоре прибудет еще 21 полк и 12 пушек, был потрясен таким патриотизмом донцов. Платов снова получил в командование свои родные донские полки.

Главные боевые действия в основном про­исходили в авангарде. Не давая врагу покоя и пощады, Платов неустанно гнал «дер­зких» французов, беря пленных и военные трофеи.

Как преследовали донцы врага, рассказы­вает сам Платов: «..смело могу утвердить, что одному только Донскому Войску можно перенести и исполнить то, а никому другому, не имевши через полуторамесячное пресле­дование неприятеля денно и нощно ни одного дня роздыха и не получая продовольствия, которое надобно было находить самим».

Платов очень любил свой Атаманский полк. С ним он делил все невзгоды и радо­сти. Расстаться с ним для него было сущее горе. С полком он всегда имел связь, если не лично, то через своих сыновей или родствен­ников. В Атаманском полку служили: вто­рой сын Атамана Матвей, третий Иван. Пер­вый сын — Иван умер еще до войны, оста­вив сына Матвея, или Матюшу, как его называл дедушка, впоследствии также слу­жившего в Атаманском полку. В этом же полку служили и его два зятя — Харитонов 7-й и Греков 18-й, а также и брат Платова — Степан Иванович. Пасынок, которого очень любил атаман — Хрисанф Павлович Кирсанов в Отечественную войну тоже на­ходился в рядах этого славного полка. Отец Платова тоже прослужил в сотной атаман­ской команде 18 лет.

Эта знаменитая сотня — Конвойная ко­манда состояла из самых отборных казаков, была организована в 1753 г. по повелению императрицы Елизаветы Петровны, и яви­лась основной для сформирования Атаман­ского полка в 1775 году.

В личной жизни граф М. И. Платов был до некоторой степени человеком своеобраз­ным. Его современники говорили, что: «он имел очень доброе сердце, хотя и был вспыльчив». Беззаветно любил свой Дон, дорожил его славой и честью. Государю и родине был слепо предан. Любил и простого человека. Канцелярские дела не были в его духе. Он всегда говорил: «Легче мне выдержать 2-3 горячих сражения, чем заниматься граждан­скими делами».

За казаками и офицерами он смотрел стро­го и не любил, когда они надевали штатскую одежду. Рассказывают: «В 1814 г., после взятия русскими войсками Парижа, граф Платов послал в Новочеркасск молодого офицера Атаманского полка П .с известием о радостном событии. П. решил щегольнуть модой и стал показываться в обществе в штатском платье. Платов узнал, и из Пари­жа прислал в Новочеркасск следующее пред­писание: «Дошло до моего сведения, что Атаманского полка офицер П., прибывший из Парижа курьером на Дон, помешался в уме и является в новочеркасские дома и ходит по улицам города в каком-то странном, неприличном для донского казака, одеянии; а потому предлагаю — посадить этого офице­ра в дом умалишенных». И бедный щеголь действительно просидел в обществе сумас­шедших около года.

Имея большое состояние, Платов основал в Новочеркасске первую гимназию, войско­вую типографию и ряд других необходимых учреждений.

Скончался Платов 3 января 1818 г. в сло­боде Еланчицкой, недалеко то Таганрога, 67 лет. В 1857 г., его прах был перевезен на бывший его хутор Мишкин, близ Новочер­касска. До сего времени на Дону имя всена­родного героя произносится с особенным бла­гоговением. Его светлую память свято чтут донцы.

В 1953 г. в Новочеркасске на проспекте его имени, против атаманского дворца Платову был поставлен памятник, окруженный отби­тыми им в Отечественную войну неприятель­скими пушками.

4 октября 1911 г. прах «Вихря-Атамана» был перенесен в усыпальницу великолепно­го войскового собора в Новочеркасске.

Жизнь и боевая деятельность удалого дон­ского атамана Платова — легендарны. Его имя в славной истории нашей великой ро­дины — бессмертно.

© “Родимый Край” № 108 СЕНТЯБРЬ-ОКТЯБРЬ 1973 г.