РОДИМЫЙ КРАЙ — орган обще-казачьей мысли

(Продолжение №103)

В Константинополе Африкан Петрович заботится о расселении казаков заграницей; для защиты их интересов им были назна­чены представители в Болгарию, Югосла­вию, Румынию, Грецию, где сосредоточились значительные группы донцов. В Константи­нополе же, по его инициативе, был создан Объединенный Совет Дона, Кубани и Тере­ка, в который несколько позже был при­влечен и Астраханский Войсковой Атаман. Этим Советом, на котором А. П. почти все­гда председательствовал, для защиты каз. интересов был заключен своего рода дого­вор с Главнокомандующим Русской Арми­ей ген. Врангелем. Неоднократно А. П. по­сещал места расселения донцов в Турции, также как и остров Лемнос. Когда француз­ское командование сократило пайки в каз. лагерях, распоряжением А. П., из войско­вых средств командиру Дон. Корпуса вы­давались значительные суммы для улуч­шения питания казаков. По его же ходатай­ству, Центральный Объединенный Комитет Русских Гуманитарных Организаций орга­низовал на Лемносе свои питательные пун­кты для той же цели. Американский Крас­ный Крест оказывал всестороннюю помощь, были открыты ряд курсов разных ремесел, школа для детей, курсы французского язы­ка. На Лемносе А. П. посетил не только дон. части, но побывал и у кубанцев и казаков других Войск, и надо было видеть с какой радостью там его встречали, для всех он находил ласковое слово. Распоряжением А. П. еще в Константинополе была издана брошюра «Отчет о деятельности Дон. пра­вительства за границей» — все было откры­то, не было ничего утаено. На местах рас­селения беженцев донцов создавались раз­ного рода кооперативные артели, которые снабжались материальными средствами из Дон. Войсковой Казны. Из Константинопо­ля А. П. посетил г. Месемврию в Болгарии, где находились члены Дон. В. Круга, среди которых начинался раскол; приезд А. П. не­сколько их примирил. В Болгарии же, на Шипке, был создан первый Донской казачий инвалидный дом, и первые средства для это­го были отпущены А. П. из Войсковой Каз­ны. В других странах, где находились ка­заки: Болгарии, Греции, Югославии, Румы­нии были организованы Донские Кассы взаимопомощи, первые средства для этого были отпущены А. П. из Дон. Войск. Каз­ны, его же распоряжением были организо­ваны местные хутора и станицы, при них разного рода курсы — все это при матери­альной помощи Донской Казны. Для учени­ков были созданы общежития с бесплатным питанием, библиотеки. Организовывая все это, А. П. преследовал цель, не только об­легчить существование казаков за границей, путем изучения какого-нибудь ремесла, но и для того, чтобы эти знания могли бы при­годиться и по возвращении на Дон. Особой его заботой была учащаяся молодежь. Его распоряжением в Югославии был восстанов­лен Донской Женский Институт и создан 2-ой Донской Кадетский Корпус. Казачата школьного возраста его хлопотами, при по­мощи Всероссийского Земского Союза и Со­юза Городов были приняты в Константино­польскую, Софийскую, Варненскую, Шуменскую и др. школы и гимназии. Тем, кто имел уже среднее образование или незаконченное высшее, оказывалось содействие и материальная помощь, для поступления в высшие учебные заведения в Болгарии, Юго­славии, Чехии, Франции. Эти его за­боты продолжались до самой его смерти: последним получившим по ходатайству А. П. стипендию от Комитета Помощи Русским студентам, был донец Алеша Понамарев, по­лучивший ее за три дня до кончины А. П. По его распоряжению, в Болгарии, на вой­сковые средства, стала издаваться газета «Казачье слово», замененная позже жур­налом «Казачьи думы», для того, чтобы ка­заки получали бы информацию из первых рук. Пока беженская масса еще не «утряс­лась» все время находясь в движении с ме­ста на место, для руководства ею и для ее учета А. П., по соглашению с членами Дон. п-ва, назначил заведующего беженским от­делом и распорядился организовать «Коми­тет Казачьей помощи» с центром в Софии.

Во время пребывания в Турции и поезд­ки в Болгарию, А. П. посетил в этих двух странах поселения казаков-некрасовцев, ко­торые приняли его соответственно его по­ложению Донского Атамана. В беседах с некрасовцами, А. П. напомнил им их историю, рассказал о дальнейшей истории Дона. Че­рез меня, позже, некрасовцам в Болгарии были посланы книги, изданные Донской Ис­торической Комиссией; в ответ некрасовцы обещали передать в Донской Музей, на­ходившийся в Праге, их исторические релик­вии, но выполнить им этого не удалось.

С переездом в Болгарию, для ознакомле­ния с жизнью казаков на местах, их нуж­дами, их настроениями, он дважды объехал все места каз. расселения, как беженцев, так и находившиеся в Болгарии донские воин­ские части. Для разрешения разных поли­тических вопросов, касающихся Донского Войска, посетил он еще раз и членов В. Кру­га в Месемврии. И всюду своими отечески­ми беседами поддерживал у казаков мораль, призывал не подвергаться влиянию как справа, так и слева. Тогда же он созвал в г. Пловдиве, в Болгарии, Донской Казачий Съезд для разрешения вопросов о каз. нуж­дах, определения влияния пропаганды раз­ных политических группировок, особенно создавшихся к этому времени, «Лиги воз­рождения казачества», проповедовавшую независимость Дона и «Сельско-Хозяйственного Каз. Союза», который постепенно «тя­нул» к примирению с большевиками. Съезд почти единогласно одобрил деятельность А. П., как Донского Атамана.

Когда в Болгарии организовался «Союз Возвращения на Родину», который лживы­ми обещаниями заманивал казаков в СССР, А. П. немедленно поставил вопрос в Объе­диненном Совете Дона, Кубани и Терека о необходимости борьбы с ним, и А. П., была возложена на заведующего Беженским От­делом эта работа. Однако, все время он сле­дил за результатами, требовал отчетов с мест, рекомендовал для этой цели подходящих по его мнению лиц.

С переездом в Югославию, его распоряже­нием была создана Донская Историческая Комиссия, для издательства печатных ма­териалов по истории Дона, особенно по исто­рии борьбы с большевиками. Ею были из-

даны три тома «Донской летописи», «Ка­заки в Чаталже и на Лемносе», и труд по общей истории Дона «Россия и Дон». И в Югославии А. П. лично посетил для озна­комления с жизнью казаков все донские ор­ганизации, учебные заведения, воинские части. Своими беседами с казаками он вно­сил в них бодрость, всюду его встречали как отца родного. В Белграде он посетил короля Александра, как Донской Атаман и как бывший его преподаватель, в бытность его престолонаследником. Король принял его очень милостиво, обещал позаботиться о казаках и свое слово сдержал. Тогда же об­суждался с ним вопрос о возможности посе­ления всех казаков единой группой на Коссовом поле в Югославии. Не без влияния А. П. Гвардейская каз. бригада была устроена в Югославии на пограничную службу, — Донской технический полк на военные работы. По инициативе А.П., Атаманы Донского, Кубанского и Терского Войск в день рожде­ния наследника СХС преподнесли ему ста­ринную казачью шашку.

Где бы и когда бы ни бывал А. П., он ни­когда не проповедовал о «весенних похо­дах», а всегда рекомендовал казакам не «си­деть на чемоданах», а устраиваться крепко

и надолго «когда будет нужно — вас позо­вут» — говорил он. Никогда не внушал ка­закам каких-нибудь политических идей, а всегда говорил, что у казаков есть свои Ос­новные Законы, которые имеют силу вплоть до падения советской власти. А после ее свер­жения, если все население бывшей Россий­ской империи восстановит монархию, «ве­роятно присоединятся к этому и казаки, а бу­дет республика — они не будут против нее». Он не раз говорил: «Я свитский генерал, не раз был обласкан Государем, но Государь отказался от престола, также, как и назна­ченный им Вел. Князь Михаил, отказавший­ся в пользу народа. Поэтому-то и нужно ждать «воли народа». Полное отделение казаков от России считал вредным, считая что самостоятельное их существование им не по силам, да и ни одна российская власть, какая бы она ни была, не потерпит такого от­деления.

По переезде во Франции А.П., по соглаше­нию с Атаманами других Войск, во всех офи­циальных учреждениях, действует от их име­ни для зашиты каз. интересов, содействию казакам в переезде во Францию и т. д. По его распоряжению, был создан Казачий Со­юз, объединивший не только каз. орга­низации во Франции, но и разбросанные по всему миру. В него вошло более 200 каз. ор­ганизаций и не только донских, но и других Войск, и не мало казаков «одиночек», не входивших в организацию. Техническое ру­ководство Союза было возложено на его правление, но во главе его стоял Донской Ата­ман А.П. Богаевский. Когда же позже в 1933-34 гг. была попытка создать новый Со­юз, без возглавления его А. П., то из этого ни­чего не вышло.

Позднее А. П. организовал в интересах ка­заков приживавших во Франции и для боль­шего веса своих выступлений и хлопот от их имени перед французскими властями — «Союз Казаков – Комбатантов», им возглавляемый. С этой же целью защиты каз. интересов, он вошел в состав «Русского Эми­грантского Комитета» во Франции, в кото­ром пользовался большим уважением и где к его голосу прислушивались и с ним счита­лись, как с главой Донского Войска. Кроме того А. П. входил в целый ряд русских орга­низаций: «Комитетом помощи студентам», благодаря ему было оказано не мало помощи казакам-студентам, «Совете при русском православном соборе на рю Дарю», «Попе­чительных Советах» русского кадетского корпуса в Версале, и русской гимназии в Па­риже и интерната для мальчиков в париж­ском предместии. Тогда же он помог быв­шему преподавателю Закона Божьего в Дон. Кадет. Корпусе отцу Димитрию Троицкому в устройстве в 15 арандисмане Парижа цер­кви Преподобного Серафима Саровского, где был членом церковного совета.

Африкан Петрович был почетным предсе­дателем «Кружка Казаков – Литераторов» и «Объединения бывших воспитанников Дон. Кадетского Корпуса», почетным членом «Союза Георгиевских кавалеров», Объеди­нения офицеров Генерального Штаба». «Объединения бывших воспитанников Ни­колаевского Кав. Училища». «Союза Дон­ских дворян», почетным казакам ряда за­рубежных каз. станиц и хуторов и входил в ряд других обще-русских и каз. организа­ций.

Когда в среде русской эмиграции встал во­прос о созыве «Зарубежного Съезда» для провозглашения главы Российского импера­торского Дома, А. П., по соглашению с Ата­манами других Войск, заявил, что это преро­гатива всего русского народа, а что Съезд может себе лишь ставить задачу объедине­ния эмиграции для борьбы с советской вла­стью, и от участия в Съезде отказался.

Позже по этому поводу он писал от имени Объединенного Совета Д. К. и Т. по пору­чению всех его членов, что»казачество, не­смотря ни на что, должно существовать» и что напрасно некоторые казаки «разбре­лись», по разным общероссийским партиям и что «у казака в настоящее время должна быть одна партия — казачья», мы должны объединиться и крепко сплотиться», «ка­зачество еще не сказало своего последнего слова…» Эти его слова актуальны и в на­стоящее время.

Находясь во Франции, А. П. был предста­вителем О. С. Д. К. и Т. и выступал от его имени.

В 1932 г., по соглашению с Войсковыми Атаманами других Войск, А. П. создал в Па­риже при себе совещательный орган под име­нем «Казачьего Совета», в который вошли представители не только Юго-Восточного казачества, но и представители Уральского, Оренбургского и некоторых других сибирских и дальне-восточных Войск. Еще до этого он установил связь с Дально-Восточным Каза­чьим Союзом и с отдельными Войсковыми Атаманами Азиатских Войск, многие из кото­рых передали ему их представительство на западе Европы. Таким образом А.П. являл­ся как бы главой всех каз. Войск в защите их интересов в Европе.

И в Обще-Воинском Союзе, и многих дру­гих общерусских организациях, с ним счита­лись и к его голосу прислушивались — ка­зачье знамя он держал высоко.

Когда во Франции создалась организация «Борьба за Россию», которая пыталась ак­тивно работать против большевиков на месте в России, А. П. принял в ней участие и на­стоял на том, чтобы посылалась бы также в Россию литература специально для каза­ков, написанная казаками же.

Дабы напомнить Франции о казаках, еже­годно им организовывалась торжественная церемония: возложение венков на могилу не­известного солдата в Париже. Казаки, у ко­торых сохранилась форма являлись в ней, сам А. П. бывал в форме генерала Л. Гв. Атаманского полка.

В 30-ых годах по инициативе А. П. и его покровительством в центре Парижа была организована Обще-Казачья выставка рабо­ты казаков-кустарей, художников, разных ремесленников (керамика, выжигание по дереву, мебель, вышивки и т. д.), каз. лите­ратуры и старины, для того, чтобы ознако­мить как французов так и многих русских с казаками. Выставку посетили тысячи рус­ских парижан, много французов и иностран­цев. Французская печать отозвалась о ней с большой теплотой, на нее особенно большое впечатление произвело то, что казаки, не­смотря на долгое пребывание в эмиграции, продолжали признавать в лице А. П. своего «президента».

Ему же принадлежала идея создания в Париже Обще-Казачьего Дома и была со­здана для этого специальная комиссия, но его кончина помешала осуществлению этого проэкта.

Ежегодно для благотворительной цели, дабы иметь возможность оказывать помощь нуждающимся казакам и калекам, по его распоряжению устраивались блестящие Дон­ские и Обще-Казачьи балы, на которых бы­вало свыше тысячи казаков и которые по­сещались представителями французских ар­мии, флота и властей. Ежегодно также организовывались празднования Войсковых Праздников и дни памяти казачьих вождей, на которые собирались также свыше тысячи казаков и присутствовали также представи­тели французских властей, также как и представитель главы католической церкви, парижского архиепископа.

По его распоряжению и под его наблюде­нием в Париже некоторое время издавался «Бюллетень О.С.Д. К. и Т.» потом «Ин­формация Каз. Союза», журнал «Родимый Край» и наконец журнал «Казак», как ор­ган Объединения казаков-комбатантов. Во всех этих печатных органах первое место принадлежало А. П. В своих статьях он ос­вещал положение казаков за рубежом или вел с казаками беседы на интересующие их темы. Первое же место принадлежало ему, как Донскому Атаману, и в издаваемом в Париже Обще-Казачьей студенческой ста­ницей, почетным членом которой он состоял — журнале «Станица».

В 1928 г., по его распоряжению, «Каза­чьим Союзом» была выпущена толстая кни­га «Казачество» — мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачест­ва.

В 1929 г., по случаю 10-летия пребывания А. П. на посту Донского Атамана, им было получено много сотен поздравительных пи­сем, в которых старшее поколение писало: «Избрав вас мы не ошиблись в наших на­деждах…», «Вы остались верны данному слову — своей присяге…», «Для нас вы — символ единства казачества…» и т. д. А но­вое поколение, студенческая и учащаяся молодежь писала: «Всегда готовы идти за Вами по пути, за вековую правду казачью…», Мы, молодежь, только Вам и верим, ждем только вашего призыва, как народного из­бранного нашими отцами и дедами…».

За время пребывания в Париже А. П. не­сколько раз объехал казачьи организации во Франции и дважды посетил Чехословакию, Югославию и Болгарию, созывая собрания казаков, не разделяя их по партийному при­знаку, на которых вел с ними задушевные беседы, а казаки, независимо от их полити­ческих убеждений по случаю его приезда устраивали молебны, организовывали обеды, на которые съезжались из самых захолуст­ных мест, чтобы повидать своего Атамана и услышать его ласковое правдивое слово.

За рубежом, как и на Дону, казаки шли к нему со всеми своими горестями и радостя­ми: похлопотать о документах, об устройстве на работу, о пособии, и т. д. Другие просили быть крестным отцом их детей или присутствовать на освящении их новых до­мов или хозяйств. Был случай, когда од­на казачка просила «унять» ее мужа, кото­рый сильно пьет и бьет ее, а если это не по­может — то развести его с ним.

Вспоминается и такой случай: казак И. С. М. открыл ресторан «Садко» и на его «от­крытие» пригласил Атамана. Когда А. П. вошел в ресторан, хозяин его встретил Ата­манским маршем на граммофоне и «скоман­довал» всем клиентам «Встать!… Смирно!..» Не все клиенты были казаки, были и не ка­заки, были и французы. Но хозяин жестоко «расцукал» тех, кто не хотели послушать­ся его «приказа». Не это ли показывает, как казаки любили и уважали своего Атамана.

H. М. Мельников в одной из своих статей посвященных памяти А. П. пишет, что он, Н. М. — упрекал Атамана в оказании слишком широкой помощи, когда Войсковая казна была уже почти совсем пуста, на что А. П. ответил: «Ну как я могу отказать! Ведь они действительно нуждаются…».

Мне же вспоминается такой случай, кото­рому я был свидетелем. К Атаману пришел казак, попавший в беду и просит материа­льной помощи. А. П. начал объяснять, что средств уже нет, но, заметив печальный взгляд казака, спросил у своей супруги На­дежды Васильевны есть ли у нее немного де­нег. Н. В. ответила, что есть несколько де­сятков франков на базар. А. П. как бы об­радовался: «Ну, вот и хорошо! Дай полови­ну этому человеку, а на покупки на базаре израсходуй поменьше». И половина налич­ных денег были отданы попавшему в беду. И такие случаи были не единичными.

Небольшая квартирка А. П. в Париже бы­ла не только местожительством Атамана, но казаки шли туда как в бюро труда, бюро справок, за помощью, за советом по самым разнообразным вопросам и всегда получали там советы и помощь. Никаких определен­ных часов приема не было, дверь его квар­тиры всегда открывалась, когда приходили люди без всякого предупреждения, в любое время. Когда казакам грозила высылка из Франции за какой-нибудь незначительный проступок, а чаще всего за просрочку доку­ментов, или лишали права работы, то они шли к своему Атаману, который в их защи­ту не только писал в префектуру полиции или министерство труда, но не редко и сам ходил туда, чтобы лично похлопотать за вы­сылаемого или лишаемого права работы.

А. П. всегда принимал самое широкое уча­стие во всех благотворительных делах и, в частности, был членом Комитета по сбору средств в пользу русских военных инвали­дов. Когда среди русской эмиграции встал вопрос о необходимости ремонта русского храма-памятника в Лейпциге, построенного в память «Битвы народов» в 1813 г., где донские казаки понесли большие потери и так отличились Лейб-Казаки, А. П., войдя в состав Комитета по сбору средств для этой цели, принимал в этом деле самое деятель­ное участие.

Когда к 1933 г. резко означилось деление на различные политические группировки: казаков—самостийников, младоросов и т. д. и образовался не доброй памяти «Ка­зачий Союз», руководимый проф. Марко­вым (Ген. П.Н. Краснов, уже после кончины А.П. отозвался о проф. Маркове, как о политическом комиссаре, а об его Каз. Союзе, как об отделении Полпредства.) — А. П., по соглашению в Войсковы­ми Атаманами, Кубанским, Терским и Аст­раханским и старшими представителями дру­гих каз. Войск, организовал Комиссию по созыву «Обще-казачьего съезда» из пред­ставителей 9-ти каз. Войск.

На этот Съезд каждая каз. организация в эмиграции, в какой бы стране она не нахо­дилась и вне зависимости от ее политиче­ской платформы (кроме, конечно, большеви­стской), имела право прислать своего делега­та, с правом решающего голоса.

Задачей Съезда было обсуждение поло­жения казаков как за рубежом, так и на ро­дине; как избежать деление казаков на раз­личные политические группировки, создание центрального обще-казачьего органа, в ко­торый должны были бы войти представители всех каз. политических и партийных оттен­ков, кроме большевиков. Как бывший секре­тарь этой Комиссии, свидетельствую, что А. П. созыву этого Съезда придавал большое значение, ибо глубоко верил, что «Казак — казаку брат». Уже будучи больным (он скон­чался в следующим 1934 г.), он интересовал­ся каждой мелочью касающейся Съезда, от­ношением к нему казаков, количеством орга­низаций откликнувшимся на его призыв принять участие в Съезде, сколько и какие организации прислали своих депутатов и от­куда и т. д. А желающих принять участие оказалось до 300 организаций.

Однако, кто-то был против этого Съезда, кто-то боялся возможного сговора между казаками, и против А.П., как против Атама­на и как человека, поднялась травля в печа­ти и разного рода собраниях. Особенно от­личался пресловутый «Каз. Союз» проф. Маркова. А. П. нервничал, здоровье ухудша­лось. По свидетельству доктора Чекунова, донского казака, лечившего Атамана, это си­льно приблизило роковой исход болезни.

За всеми делами и заботами о казаках в эмиграции А. П. не забывал и смысла их пребывания за рубежом — борьбы за осво­бождения Дона от сов. власти. Он содейст­вовал отправке на Дон специальных агентов, в частности поездке на Дон полк. Ф.Д. На­зарова, который позже, при его же содейст­вии, уехав на Дальний Восток вел борьбу с большевиками из Маньчжурии.

Как Донской Атаман, А. П. имел полити­ческих противников, но личных врагов у него не было. Доказательством этого явля­ется тот факт, что, когда тело почившего Атамана находилось в соборе на рю Дарю, туда приходили поклониться его праху люди самых различных политических убежде­ний и даже те, кто еще вчера были настрое­ны против него, как Атамана, требуя от него «изменения курса его политики», как ка­заки-самостийники. И не только рядовые члены, но и возглавители таких организаций, как «Лига возрождения казачества», Г. И. Карев, и А. И. Бояринов и др. «Вольного Ка­зачества», как Ш. Балинов, ее. Трофимов и др. Все они говорили что пришли поклонить­ся праху не только человека, но и Донско­го Атамана, с которым, несмотря на их поли­тические несогласия, и со смертью которого уходит «связь» каз. эмиграции с Доном, за­канчивается героическая эпоха борьбы Дона с большевиками, эпоха Атаманов Каледина, Назарова, Краснова, Богаевского.

Не пришли только поклониться праху Атамана члены правления «марковского Каз. Союза»…

21 окт. 1934 г., когда донцы, кубанцы, тер­цы собрались у собора на рю Дарю, чтобы молитвой отметить Войсковые праздники — А. П. отошел ко Господу в селение правед­ных. Казачий праздничный обед был отме­нен, а в соборе была отслужена первая ка­зачья панихида по войне Африкане, Атама­не Войска Донского.

До 23 окт. тело усопшего находилось на квартире. Казаки, студенты Богословского Института в Париже, выполняли обязанно­сти чтецов и днем и ночью, донские офице­ры и казаки несли почетный караул. За это время, чтобы поклониться праху покойного, на квартире перебывало более тысячи чело­век.

21 окт. вечером представители каз. органи­заций всех толков постановили взять на се­бя все расходы на покупку земли на русском кладбище в С. Женевьев де Буа и все рас­ходы по погребению — средств у семьи по­койного никаких не было. Для этой цели бы­ла выбрана специальная комиссия.

23 окт. тело Атамана, положенное в двой­ной, цинковый и дубовый гроб было переве­зено в нижнюю церковь собора на рю Дарю, где простояло до 28 окт. За это время при­шедших поклониться праху перебывало свы­ше 5.000 человек. Доступ в церковь был от­крыт и день и ночь, посменно у гроба несли почетный караул чины Атаманского Воен­ного Училища, Донской каз. Гвардейской бригады, Донского Офицерского резерва, Со­юза партизан-степняков, Союза партизан-чернецовцев, Объединения Донских кадет, Объединения Донских артиллеристов, Сою­за казаков — младороссов, Лиги Возрожде­ния казачества, Казачьей Студенческой станицы, Бианкурской каз. станицы, Кал­мыцкого Союза, представителей кубанских, терских, уральских каз. Объединений и др. организаций. Гроб был покрыт в головах русским и донским флагами, а в ногах кубан­ским и терским. На них были положены ки­вер Л. Гв. Атаманского полка, где покойный начал свою службу офицером, старинная шашка с георгиевским темляком, герб Дон­ского Войска, значек Гвардейской Каз. бри­гады.

Вокруг были поставлены стяги и значки донских организаций. На большом столе, на бархатных подушках были разложены рус­ские и иностранные ордена покойного. Каж­дый день в 6 ч. вечера совершалась панихида.

Ко дню похорон съехались представители многих каз. организаций, как из француз­ской провинции, так и из Бельгии, Германии, Люксембурга.

В день погребения гроб был перенесен в верхнюю церковь. От входа в церковь до ал­таря в два ряда был выстроен караул из представителей каз. организаций прибывших на похороны и представителей частей, кото­рыми А. П. командовал во время 1-ой Миро­вой войны, от участников 1-го Кубанского Похода и т. д., а от ворот ограды до входа в церковь были выстроены отряды молодежи скаутов и разведчиков. В храм впускались только делегации от казачьих и обще-рус­ских организаций, которых сказалось около двухсот; 55 из них было казачьих. Особые места в церкви были предоставлены пред­ставителям французского Союза Комбатантов, совета франц. ордена Почетного Легио­на, представителям французского Военного Министерства, префектуры г. Парижа, пред­ставителям Югославского, Болгарского, Чеш­ского, Английского посольств, представите­лю католического парижского Монсеньера аббату Кинэ, великим князьям Борису Вла­димировичу и Гавриилу Константиновичу.

На гроб Атамана были возложены только венки от семьи и от Донского Войска. Осталь­ные огромные венки, букеты (около 350-и), за неимением места в церкви, были разложе­ны рядами по улице Петра Великого до ули­цы Курсель. Почетный караул во время отпевания несли кадеты Русского Кадет­ского Корпуса в форме, а во второй паре представители разных каз. организаций, старейшие казачьи генералы и генералы российской армии и флота. Объединения офицеров Генерального Штаба, Зарубежно­го Союза инвалидов, Обще-Воинского Союза и т д. Почетные караулы сменялись каж­дые десять минут; в одной из смен были быв­ший последний Наказной Атаман Войска Донского ген. граф Граббе и бывший вы­борный Войсковой Атаман ген. Краснов, в другой — бывший командующий В. С. Ю. Р. ген. Деникин и глава Обще-Войскового Сою­за ген. Миллер. Скопление народа было на­столько велико, было более пяти тысяч че­ловек, что наряд франц. полиции прекратил автомобильное движение около Собора и по прилегающим улицам. При выносе гроба из церкви, к катафалку его несли известные ге­нералы: А. И. Деникин, П. Н. Краснов, M. Н. Граббе, Е. К. Миллер. Б. И. Хорошкин, И. П. Акулинин, Г. П. Татонов, Н. И. Малышенко, П. К. Писарев, ген. Баранов, адмирал Кедров. Таких грандиозных русских похорон Париж никогда не видал.

На место упокоения на русское кладбище в С. Женевьев катафалк с телом покойного сопровождало более тысячи человек на не­скольких автокарах и свыше ста автомоби­лях.

После смерти Атамана, супругой покойно­го было получено несколько сот писем с со­болезнованиями из 22 стран русского и каза­чьего рассеяния, в которых отмечалось, что кончина Африкана Петровича не только го­ре для семьи, но и большая потеря для всей русской и казачьей эмиграции. Особенно яр­ко высказал эту мысль бывший командую­щий Донской Армией при Атамане Краснове генерал С. В. Денисов.

Вся казачья печать и почти вся печать рус­ского зарубежья посвятила памяти А. П. большие статьи, отмечая его полезную де­ятельность, как во время Великой и Граж­данской войн, так и в эмиграции. Откликну­лась и французская печать даже и совет­ская.

Б. Н. Уланов в журнале «Казачья мысль» от 2.2.1935 писал: «Африкан Петрович страстно и искренно любил свой Тихий Дон, его вольные учреждения. Он гордился Донским Войсковым Кругом… Он останется навсегда в памяти знавших его, как подлинный тип Донского Атамана, отвечающим демократи­ческим традициям донского казачества… Он был не только кристальной души человеком, всесторонне образованным, боевым гене­ралом. Неизменно скромный, враг крикли­вого, фальши, актерской позы и жестов… Ге­роические и прекрасные страницы новой ис­тории Донского казачества навеки будут свя­заны с жизнью и деятельностью братьев, казаков Каменской станицы Митрофана и Африкана Богаевских…».

После похорон А. П. была создана Комис­сия по увековечению памяти покойного Ата­мана, которая постановила воздвигнуть на его могиле, на средства донских казаков и его доброжелателей, величественный памят­ник и издать небольшой печатный труд по­священный его памяти. Благодаря щедро­му казачьему отклику, все это было вы­полнено. Была издана брошюра «Атаман Богаевский» со статьями его бывших сослу­живцев, высшего духовенства, как право­славного, так и калмыцкого, с выдержками из писем соболезнования, с большим количе­ством фотографий из его жизни. А донским казаком — архитектором Ноздриным был представлен проект памятника, который был одобрен особой комиссией художников и архитекторов. Этот памятник является укра­шением русского кладбища в С. Женевьев. По своему величию и массивности он симво­лизирует богатырский дух последнего насто­ящего Атамана Всевеликого Войска Дон­ского, казака Каменской станицы Африкана Петровича Богаевского. На памятнике изо­бражены бронзовые донской герб — олень пронзенный стрелой и атаманский пернач — символ атаманской власти.

На его могиле, как в былые времена на Мо­настырском Урочище у ст. Старочеркасской, каждый год, парижские казаки всех каз. Войск накануне дня Покрова Пресвятой Бо­городицы и Войсковых Праздником Дона, Кубани и Терека, служат панихиду по по­койном Атамане войне Африкане и всем ка­закам в смуте убиенным и в изгнании скон­чавшимся.

Мир его праху.

А. Падалкин

© РОДИМЫЙ КРАЙ