(Продолжение № 104)
Деятельность нового Ст. Скаута Ростова была слабо заметна в Новочеркасске и поэтому, да еще по вине Дехтерева, новости из Ростова доходили с большим опозданием. Только на Рождество 1918 года поползли слухи о том, что скаутизм в Ростове разваливается. Весна 1919 года принесла мало изменений в скаутской среде. Но 2-ая Дружина уже была расформирована, а ее уцелевший отряд, по просьбе родителей, стал в ведении Атамана Новочеркасской станицы и вышел из организации — начал воскресать старый антагонизм. Правда, начальник 2-ой Дружины был на фронте…
Облетела всех новость, что полк. О. И. Пантюхов находится в Ростове. Дехтерев почти не появлялся на людях, а потом подал рапорт о болезни, назначив своим заместителем ст. скм. Войта. Рассказывали, что он был принят в Атаманском Дворце, но… подтверждения в своей должности Ст. Скаута Дона не получил. Конечно, боевые действия наших частей отвлекали главное внимание всех. Через Ростов проезжали многие петроградцы и всегда передавали приветы. Много было рассказов о скаутах на фронте. Все верили в победу и молодежь опять начала учиться и серьезно. А в это время в Ростове продавали литературу и велась пропаганда, о чем и скажем, ибо замалчивать историческую правду нет смысла.
После утреннего заседания Первого Съезда Донских Инструкторов в Ростове, группа новочеркассцев пошла погулять по городу. В одном из книжных магазинов на витрине красовалась книжка под заглавием: «Милитаризация Юношества». Заглавие привлекло наше внимание и книга была куплена и уже в поезде на обратном пути домой, читалась всеми. Негодованию нашему не было конца! Это была капля той звериной злобы, которую выплюнула в свое время наша «общественность», когда клеймила появление патриотической организации «Потешных!». Город Ростов на Дону продолжал жить своей либеральной и анти-правительственной жизнью — комментарии излишни.
Вступил в исполнение своих обязанностей новый Атаман генерал А.П. Богаевский и… все переменилось, как по мановению волшебного жезла! Организацию Бой и Герль Скаутов сразу выделили и был назначен новый Начальник — генерал Траилин. Дехтерева оставили с его званием «Старшего Скаута Дона», но на должности помощника Нач. Организации. В Новочеркасске, да и в Ростове, многие радостно вздохнули. Новый Начальник был уважаем всеми и лучшего выбора и придумать нельзя было, да и его дети были во 2-ой Дружине. Шаткое положение Дехтерева теперь уже упрочилось и он мог исполнять задания. Видно было, что на верхах решили привести организацию в порядок и от Отдела Народного Просвещения был назначен особый чиновник. Сразу все почувствовали, что есть сильная рука и власть.
Войт решил спешно ехать к себе на родину — в Латвию. Только после его отъезда выяснились подробности похождений этого молодца. К счастью, новочеркассцы были вне сферы всех этих грязных делишек, а инструктора ничего не рассказывали!
Начальник 2-ой Дружины прибыл с фронта и Отряд бывший в ведении Станичного Атамана вернулся обратно в Организацию под № 4-м и в дальнейшем этому подразделению еще прийдется сыграть большую роль в скаутизме Новочеркасска. Но и на этом дело не остановилось: ст. скаутмастеру по приказу Нач. Организации присваивалось прежнее звание Адъютанта Орг-ции, что пишущего эти строки весьма удивило… Опять началась бодрая работа и снова вспыхнул молодой энтузиазм. Но теперь было и другое: все почувствовали сразу, что Донской Атаман постоянно справляется о положении детей и юношества; не было дня, чтоб не получались сведения о заботах и решениях в пользу скаутов. Опять был смотр в Краснокутской Роще и Донской Атаман живо интересовался подробностями технического характера и инструкторами.
Как уже говорилось ранее, в Ростове шла неувязка после многих ошибок и просто потому, что атаковала скаутизм опять вся та- же интеллигенция, которой уроки большевизма не пошли впрок. Все говорили, что необходимо созвать Съезд Руководителей и Деятелей по Скаутизму, но никто себе не отдавал отчета — что же собственно может сделать такой съезд?… Ясно было, что все ждали авторитетного голоса полк. Пантюхова. В Новочеркасске, оба петроградских скаутмастера решили «протолкнуть» это начинание. В сентябре 1919 года, в недостроенном здании Политехнического Института все-таки этот Съезд состоялся. Надежды многих сбылись и… испарились…
На Съезд Инструкторов Юга России прибыл и Олег Иванович Пантюхов — что придало этому собранию несомненный вес. На всех перекрестках улиц стояли парные часовые, по всему пути с вокзала до Института, для встречи полк. Пантюхова. Это были «Волки» 4-го Новочеркасского Отряда — остатки расформированной 2-ой Донской Дружины — которым в этот день суждено было стать Имени полк. О. И. Пантюхова! Честь, которой не мог похвастаться ни один Отряд Скаутов в России… Вообще, энтузиазма было хоть отбавляй.
Но суровая действительность была другой и конец был близок… Как и Всероссийские Съезды 1915 и 1916 гг. — Съезд Юга России не дал почти НИЧЕГО. Да и трудно было ожидать, что люди приехавшие из других областей России, могут повлиять на судьбы скаутизма в России вообще, а тем паче на работу в Донской Государственной Организации! Однако было два положительных пункта. Во-первых, было закреплено «историческое» право и был выбран Старший Скаут России. Это давало возможность (моральную, конечно) не быть «Иванами Непомнящими», а, базируясь на собственной истории, работать копируя казаков, беря с них пример с Организации на Земле Всев. Войс. Донского. Во-вторых, были выяснены вопросы о «русификации» скаутизма в противовес «англиканизму» и проведены штаты инструкторского состава (которые, потом, были изменены самим Ст. Русским Скаутом!), что упорядочивало кадры и давало какой-то стаж. Более всего Съезд упирал на создание программ, а рядовым инструкторам нужны были более всего — руководства! А, где их было взять?..
На Съезд прибыли и старые работники по Петрограду, Репнинский, ст. скм. Л.Э. Мультанен-Сахаров и др. Заседания были короткими, но присутствие двух профессоров из вновь сформированного Общества Русский Скаут — сразу влило деловую окраску и можно с уверенностью сказать, что это был самый деловой съезд. Все понимали серьезность положения. Это да и присутствие старых работников, не дало возможности Дехтереву сказать, что-либо свое (чего мы, новочеркасские инструктора, боялись больше всего!) и поэтому его молчание было весьма полезным. Заседание было очень торжественным и открыл его Начальник Организации — генерал Траилин. Было прочитано приветствие Донского Атамана. Выходивший на линию и толковый скаутмастор Л. Филатов, порадовал всех предложенной программой на испытания и об этом еще придется рассказать. Больше всего говорили инструктора, но говорили коротко, сжато и у всех было сознание, что времени мало.
А относительно программ, придется сказать, следующее: давно были созданы программы в обеих Дружинах, как в 1-ой, так и во 2-ой. Мало чем отличались (ведь оба ст. скаутмастера были петроградцами) они — одна от другой. Но условлено было, что нач. 2-ой Дружины, как специалист по смешанным отрядам, т. е. мальчиков и девочек — создаст программу женскую, а из двух программ мужских, будет выработана одна общая. Старший Скаут Дона Дехтерев растягивал эту историю и, наконец, весной 1919 года, программы… вышли, но как! Видимо ретивый борзописец решил, что это — литературное и «его» дело! На первой странице, перед испытаниями для «волчат», т. е. самого младшего возраста, стояло посвящение сыну его «дамы сердца» (замужней женщины, конечно). Всю эту историю знали все в Новочеркасске и поэтому — смех был уничтожающий. Естественно, что и гнев обоих инструкторов положивших столько труда, был нормален и объясним… Но хуже всего было то, что программы были изданы халатно; все было перемешано и спутано. И еще хуже было то, что нужно было, как-то избежать скандала и нам пришлось употребить много усилий, чтобы замять это трагикомическое дело. Вот, тогда-то Дехтерев (как «Мария Магдалина») и решил «искупить» свей грехи, обратившись с просьбой к пишущему эти строки, подготовить его к скаутмастерскому званию! Было это довольно неожиданно. Потел он и уставал страшно, но… нужно сказать правду: был он учеником очень способным, да еще прибавив к этому, что пощады ему не было и жучили его страшно!
В Ростове дело начало опять налаживаться и теперь можно было наконец подтянуть тамошние отряды. Кроме того, в Ростове находился О. И. Пантюхов и ст. скм. Мультанен-Сахаров. Прибывший на Съезд Репнинский, как всегда внес струю надежды в наши собственные силы. Яркий деятель, опытный воспитатель и пламенный патриот — он своей русскостью и дельными замечаниями, представлял резкий контраст со многими. Но, как увидим скоро, было уже поздно и все усилие донских деятелей по скаутизму должно было рухнуть…
Со Съезда Инструкторов и Деятелей по Скаутизму Юга России и до начала общего отступления на Новороссийск — отрезок времени черезчур короткий, чтоб можно было говорить о достижениях или реформах в области, как технической, так и воспитательной. Тревожное положение заставляло не раз задумываться: что же будут делать скауты в случае неудачи?
Пишущему эти строки удалось при помощи одного старого офицера и вдовы растрелянного генерала (дочери которой были в его соединении), после долгих хлопот, достигнуть разрешения на формирование Особой Сотни. Конная Сотня должна была формироваться из скаутов старшего возраста. Даже намечен был командир — старый и заслуженный офицер. Задерживало все до настоящего формирования, положение с приводом лошадей: железная дорога была забита военными передвижениями и не было людей для привода конным порядком. Все шло слишком медленно, а молодость инструкторского состава, еще раз показала свою неопытность в таких делах. Кроме того, все было облечено строжайшим секретом, чтобы не напугать родителей.
В декабре 1919 года, на площади у Александровского Городского Сада, какие-то инструктора, по большей части — ученики старших классов средне-учебных заведений — занимались со вновь призванными мобилизованными. Картина напоминала ополченцев начала 1-ой Мировой Войны или по Пушкину, «Капитанскую Дочку»… Кони запаздывали, но говорили, что они уже в дороге. Семьи скаутов отнеслись к затее весьма холодно, да это и было понятно. Но вести доходившие с фронта, главным образом добровольческого, были не из утешительных. Гроза повисла в воздухе!
23 декабря, проходя по Платовскому проспекту, пишущий эти строки заметил гусарские фуражки офицеров 6-го Гус. Клястицкого ген. Кульнева полка и… поспешил узнать в чем дело. Полк был сформирован в селе Великостском и составлял вместе с мариупольскими гуарами и чугуевскими уланами — 1-ую Сводную Кавалерийскую Донскую Бригаду. Проходил через Новочеркасск на Кубань, на формировку. Эта часть приняла на себя первый удар конницы Буденного, на стыке Донской и Добровольческой Армии и была разбита. Подробности были чреваты (как всегда) переходом солдат к противнику; убийствами офицеров и пр., и пр., так знакомое по гражданской войне! Но остатки были еще хорошо сбиты и части были нравственно крепки.
Ясно было одно со слов офицеров: начнется всеобщее отступление и терять времени никак нельзя. Быстро сговорившись с командующим полком ротмистром Франк — нужно было быстро собрать инструкторов.
К сожалению, родители даже инструкторов, рассуждали по-обывательски: многие думали, что все еще устроится и не собирались покидать Новочеркасска. Еще была сильна вера в победу, а спокойная жизнь в столице Дона — затуманивала рассудок. К вечеру выяснилось, что согласилась итти в полк, только маленькая группа инструкторов, во главе с двумя петроградцами. Было и другое. Так братья Филатовы шли в Атаманское Училище, Сергей Дронов в Мариупольский Гус. полк и другие — по знакомым Партизанским Отрядам. К счастью, за полком вели косяк заводных лошадей и в этом не было трудности — все сразу садились на коня!…
Не имея возможности рассказать про проводы и уход, так как наше описание и так растянулось, — скажем только, что была и поучительная картина. Известно, что на юге России, босяки и всякие отбросы вообще, представляли собой во всех местах, как бы «альбатросов или чаек» прихода большевиков. Полковая колонна по три с песенниками впереди, спускается к Железнодорожной улице. На одном из углов, на пригорке пустыря, откуда-то появляется обыкновенный мальчишка, оборванный и грязный. Он без шапки и на лице у него написано безграничное удивление. Песенники прекратили пение. В колонне тишина. И вдруг…
— Тю-ю-ю! Протяжно и громко кричит маленький босяк — К. и П. драпают! Но, каким тоном это было выкрикнуто — этого и через столетие забыть невозможно! Нужно было иметь силу воли, чтоб не проучить нахала…
Тяжело было на душе у донских инструкторов! Но еще тяжелее было тем скаутам, которые уже в последний момент, с голыми коленями и совсем налегке, уходили пешком из Новочеркасска — жертвы легкомыслия своих же родителей! Исход был действительно трагическим!
Никого не приходится винить. Все случилось черезчур быстро и неожиданно. Были и другие трагические случаи. Вот один из них.
Уже ушли все пароходы с рейда Новороссийска. От цементного завода наверху, пулеметы поливают толпы сбившихся военных на Восточном Молу. Французский миноносец быстро отходит от мола, забрав последних гусар Клястицкого полка. Уже пустил себе пулю в лоб (из винтовки) чернецовец Конной Сотни, Люся Горбачев. Один молодой, почти мальчик, узнает на борту отходящего миноносца… своего скаутмастера. Моментальная радость не может затмить тоскливого выражения глаз… Он кричит:
— Скажи правду — будут еще пароходы?
— Нет! И скм. отрицательно качает головой …
Юноша быстро садится и снимает сапог с носком. Как решительны его движения! Кажется, что он спешит… Встав и с тоской посмотрев во след уходящему миноносцу — он приставляет дуло винтовки к груди и большим пальцем правой ступни нажимает на спуск. Среди стрельбы и криков, ничего не разберешь. Наверно и этот выстрел проходит незаметно. Его тело лежит, а голова свесилась с мола…
Чьи-то руки обхватывают пишущего эти строки и он поворачивается. Какой-то старичек полковник в полушубке, обнимает его и плачет. Он — тифозный и все видел, а нервы не выдержали. Мягко работают турбины судна.
Но не только были ужасные случаи. Много было радостных встреч и воспоминаний. До Галлиполи дошло только два донских инструктора. Часть донских инструкторов заплатила своей жизнью любовь к Родине. Часть осталась жить под игом ненавистным — один из резонов, почему не даются ни фа- мили, ни имена большинства. За границей уже были попытки создания казачьих отрядов, но по понятным причинам, из этого ничего не вышло. Еще раз нам остается склонить головы перед памятью ушедших!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Да позволено мне будет сказать последнее слово и, если не ПО старшинству, то по моей деятельности в Донском Скаутизме! Чем же особенно выделился донской скаутизм — разведчество в России? Этот вопрос занимал многих деятелей и особенно то, что именно петроградские инструктора имели наибольший успех и результаты своей работы на Дону. Звучит парадоксально, что именно, самая «инглезированная» организация (а она и была такой, в Петрограде!) — нашла отклик в казачьих сердцах и чаяния ее инструкторов были созвучны казачьей молодежи! Не случайно донские, и дети, и юношество стремились к Добру! И этому масса примеров заграницей!
Самое же главное, вот в чем: казаки и только казаки с их домашним Православным и чисто Русским обиходом, научили и повлияли на своих же русских инструкторов, доказав на практике, что нам брать пример не с кого! Памятны еще случаи и примеры всевозможных навыков, упражнений, маневров и пр., которым была полна жизнь донских скаутов. Но об этом в другой раз.
Старший Скаутмастер и Адъютант Организации на Земле Всевеликого Войска Донского В.А. Клименко
Источник: РОДИМЫЙ КРАЙ № 105 — МАРТ-АПРЕЛЬ 1973 г.
(Вашего голоса не хватает)
Loading ...Читайте также: