УШЕДШИЕ (№112 МАЙ – ИЮНЬ 1974 г.)
● На казачьем участке русского кладбища в С. Женевьев де Буа. — 27 марта состоялось перенесение на казачий участок праха последнего Донского Войскового Атамана генерала А.П. Богаевского и его брата есаула Я. П. Богаевского. Перенесен так же и памятник Атаману.
Пожертвования на Памятник казакам на казачьем участке русского кладбища в С. Женевьев де Буа (Франция): — священник A. Давыдов — 499 фр., А.А. Ретивов (3-й взнос) — 200 фр., Р. Золотов — 50 фр., М.Я. Салишев — 100 фр., М.И. Жукова — 50 фр., B.А. Растригина — 50 фр., К.М. Щепкин — 50 фр., барон А. и О. Штромберг — 30 фр., Н.П. Казинцев — 500 фр., И.Г. Гнилорыбов — 200 фр., Союз Казаков-Комбатангов — 40 фр., И.Я. Крюков — 200 фр., B.C. Аверино
Однообразно ровный характер района Лео становился холмистым и более веселым в сторону северо-запада. В деревне Пура я напал на следы старых работ негров по золоту и жильному, и рассыпному. Данные многочисленных проб были настолько интересны, что я велел привести ко мне начальника кантона и его брата. Этот последний хорошо говорил по-французски, так как служил прежде унтер-офицером в инженерных войсках.
Далеко раскинулась Кубань со своими многочисленными станицами, и еще более многочисленными хуторами. Не счесть их на жирной, черноземной кубанской земле, приютились хутора вдоль маленьких речушек или на полноводных ставках (прудах) круто перегороженных греблями (плотинами) и укрытыми густой темно-изумрудной зеленью.
На плацу перед станичным правлением пожилой казак вкапывает большой столб. Мы, ребятишки, как бесенята, кружимся тут же.
«Дядя Яков, а на чего его тут ставят?» — спрашиваем мы у казака.
Все, конечно, знают, что где бы не встретились два казака, первый вопрос будет «Какой станицы?», а второй — «Как станицу «дражнят»? Конечно, на второй вопрос ответят «Наша безпорочная», но увы, нет ни одной станицы безпорочной, и как только их не дрязнят! Есть «кошатники», у других «галка на кресте удавилась», а у одной станицы даже «сом на паперти ощенился». Но у всех этих станиц случилось только одно порочащее происшествие, за которое и дразнят, а вот у самой старой нашей станицы, Старочеркасской, за ее долгую жизнь целых три таких происшествия произошло и вспоминаются они по времени давности так: «медведь тройку угнал», «Кирик бороду продал» и «бабка Канцеричиха с помелом архирея встречала». За каждым таким прозвищем кроется какое-то происшествие, опозорившее станицу, и вот его то и вспоминают станичники всего парой слов. Если первые два случая с медведем и Кириком произошли во времена стародавние, то последний, с бабкой, произошел совсем недавно, пожалуй и ста лет нету, и слышал я о нем чуть ли не от «очевидцев».
(Рассказ друга из жизни донских кадет)
Миша Грелов приехал к нам в Корпус в тревожные дни конца 17-го года, когда улицы Новочеркасска были запружены спокойно гулявшими и нервно спешившими куда-то военными.
Персияновские дачи — Всякие поездки по живописным окрестностям мне надоели и юнкера предложили ввести меня в местное дачное общество, расхваливая на перебой здешних барышень. И вот однажды вечером мы поехали на дачи. Переехав через деревянный мост, мы поднялись на гору и попали в область тенистых аллей, уютных балконов с шумевшими на столах пузатенькими самоварами и вообще всей прелестью дачного вечера. Вскоре юнкера свернули с главной дороги и остановили лошадей перед широкой калиткой. Ананьев открыл ворота и мы въехали в сад. Под навесом около каретного сарая мы привязали коней, ослабили подпруги и направились по направлению к уютной, утопавшей в зелени даче.
«Был конец 1916 года, — тихо начал свое долгое повествование Сергей Алексеевич. — предстояли выпускные экзамены, и вот у директора школы Н.Н. Кастальского, знаменитого композитора церковной музыки («Верую» его вы тогда в Праге слыхали) явилась такая идея: в Москве четыре военных лазарета (каждый лазарет имел шефа — одну из Великих Княжен) — из легко раненых и выздоравливающих составить хор. Основой можно взять лазаретные церковные хоры (при каждом лазарете есть церковь) и составить хор, подготовиться и дать пару концертов в Народном Доме в пользу военных инвалидов. Желательно приступить к работе теперь же пока зимний сезон.
К лету 1920 года, в руках «Белого командования» оставался только Крым. В феврале 1921 г. вспыхнуло известное Кронштадской восстание матросов, к которому примкнули и пехотные части в этом городе, сформированные из украинцев и молодых кубанских казаков. Восстание было подавлено и весь гарнизон Кронштадта ушел в Финляндию. Финское правительство поместило его в специальных лагерях, с правом выезда на частные работы у крестьян.