РОДИМЫЙ КРАЙ — орган обще-казачьей мысли

(Из книги В.Г. фон Рихтера: «Собрание трудов по русской военной медалистике и истории». Париж 1972 ).

Весною 1813 года русский партизанский отряд, насчитывавший 1300 человек (четыре, слабого состава, донских казачьих полка, шесть эскадронов регулярной кавалерии и два орудия конной артиллерии) 1), под ко­мандой полковника Теттенборна, с налета занял Гамбург. На следующий же день по вступлении русских партизан в этот город Теттенборн объявил о восстановлении сво­бодной торговли в северной Германии и сооб­щения с Англией и отправил с известием об этом в Лондон корабль. На корабле этом был послан в числе других курьеров казак Земленухин, как живое свидетельство успеха, сдержанного русским войсками над Наполе­оном. Появление этого казака возбудило нео­бычайное любопытство англичан, — Земленухина чествовали, угощали, возили из одно­го знатного дома в другой, дарили ему ору­жие. Газеты того времени оставили нам по­дробное описание этого необычного для Лон­дона события, а гравированные многочислен­ные портреты, сделанные разными художни­ками с Земленухина, до сих пор украшают коллекции собирателей редких гравюр. За­давшись целью установить, какое же коли­чество различных портретов с изображением Земленухина появилось в то время на свет, я принялся за розыски, пользуясь доступны­ми мне английскими и русскими литератур­ными источниками. В первую очередь я про­смотрел некоторые английские газеты того времени; в них я наткнулся на столь занима­тельные подробности о визите казака, что я решил поделиться ими с читателями 2).

«Земленухинские» дни начались 10 апре­ля, когда стало известно о прибытии в Лон­дон двух русских офицеров и двух казаков. «…Вчера утром случилось весьма интересное происшествие, повлекшее за собою бурную демонстрацию народных чувств. Перед обе­дом, около здания Иностранной почты обра­зовалось большое стечение народа, где мы заметили присутствие некоторых известных банкиров и купцов; все хотели видеть двух казаков, только что прибывших с почтовым кораблем с о. Гельголанда и одетых в нацио­нальные костюмы. Мы заключили, что они принадлежат к племени (tribe) Донских Ка­заков. Один из них — лет 40 отроду, атлети­ческого сложения; у него выдающийся нос, проницательные глаза, очень длинная и гус­тая борода: выражение его лица приближает его скорее к типу поляка, чем татарина, от которых, по общему мнению, казаки проис­ходят. Другому казаку лет 20 и он более де­ликатного сложения. Пика, торчавшая не ме­нее как на 8 футов из окна почтовой кареты, остановила на себе особое внимание. Этим славным иностранцам предшествовала дру­гая почтовая карета, в которой были англий­ский офицер и два знатных русских прид­ворных офицера, приехавших с миссией большей важности. После краткой остановки и разговора с несколькими русскими купца­ми кареты двинулись дальше на запад, но были вновь остановлены восторженной тол­пой у здания городской ратуши. Дальнейший их путь к дому секретаря русского посла графа Ливена пролегал среди радостно возбужденной толпы зрителей».

В газетах от 14 и 15 апреля мы читаем описание посещения Земленухиным Коро­левской Биржи, 14-го числа. Зарисованный Хитом (W. Heath) портрет казака в росте «лубочного» типа, с надписью: «Zemlanowhin the Brave-Russian Cossack», можно

1) Донские казачьи полки: Комиссарова, Гребцова, Сулина 9-го и Денисова 7-го, 4 эскадрона Изюмского гусарского и 2 эскадрона Казанского драгунского полков. (М. Богданович. Историявойны 1813 СПБ). T. I. стр. 610.

2) Мноюпросмотрены «The Morning Post,» «The Morning Chronicle» и «Examiner».

считать его первым английским изображе­нием. Вывозивший его ротмистр Бок 1) (а иногда его фамилия писалась де Бах), узнав, что биржевые купцы собираются дать Земленухину деньги, воспротивился этому, ска­зав, что русские солдаты подобных подарков не принимают, но от оружия не откажутся. Биржа была окружена неисчислимой толпой. Русский офицер и казак были встречены «городскими маршалами», проводившими их к лорд-мэру, окруженному «городскими гласными». Во время парадного завтрака лорд-мэр сказал казаку, что в качестве гла­вы Лондонского Сити он счастлив с гордо­стью протянуть руку столь знаменитому во­ину, не имеющему ни высокого чина, ни ти­тула. Казак ответил коротко: он поблагода­рил и добавил, что готов умереть за благо Государя и отечества. Ротмистр Бок был в парадной форме и высокий орден, получен­ный за Бородино, висел на шее. Имя и фами­лия казака: Alexander Wittischensdt 2), ему 54 года, был 15 лет в отставке и в благодар­ность за храбрость и беспорочную службу получал пенсию. Узнав о нашествии фран­цузов, он добровольно вернулся вместе с двумя сыновьями на службу. На заданный вопрос, сколько он убил неприятелей, казак скромно ответил: «Кроме всякой мелюзги, еще и трех офицеров». В половине второго образовалась следующая процессии: впереди шли «городские маршалы». освобождавшие месте для прохода процессии сквозь ликующую толпу, за ними шествовал Земленухин, поддерживаемый двумя «Маршалами» Сити и, наконец, ротмистр Бок — между лорд-мэ­ром и сэром С. Флоуером. Казака поставили на балконе, дабы все могли его видеть. Та­ких аплодисментов Биржа еще никогда не слышала… Ротмистр Бок провозгласил тост в честь лорда Веллингтона. Лорд-мэр, указы­вая на пику казака, объявил толпе, что «этим инструментом казак убил 30 францу­зов»… Снова бурный восторг толпы… И еще тост: «За успехи Императора Алексан­дра I», под аплодисменты огромного скопле­ния народа.

А вечером того же дня Земленухин был приглашен в «Таверну Франк-Масонов», «где обедало все большое собрание этого братства, празднуя возведение в сан «Вели-

1) Не был ли это лейб-гусар, лифляндец, Т.Е. фон Бок, потом переведенный в Изюмский гусар­ский полк, отважный воин и идеалист?

2) Казак Витиченко (см. Михайловский Данилев­ский. Описание войны 1813 г СПБ 1850 стр. 50 и Богданович цит. соч. стр. 80)

кого Мастера» герцога Сюссекского. После милостивого разговора герцога с казаком, последний обходил все столы в зале, выслу­шивая комплименты (переводчиком был г. Турние) с выражением растроганности». За­тем следует описание наружности Земленухина, со следующим замечанием: «его внеш­ность, — солдатская и грубая, — кажется нам все же смирной, а лицо выразительным и добрым, что заставляет нас изменить наше мнение о народе, к какому он принадлежит. Его волосы зачесаны на затылок и шею на 6 дюймов, а на лбу подстрижены прямо и коротко. Его одежда состоит из синего каф­тана и широких штанов из грубой материи, сапоги просторны, с закругленными носками; его рука чрезвычайно широка в ладони, а пальцы короткие; он не стеснен в движениях оружием, состоящим из пистолета, мушкета, сабли и длинной пики…»

В другой газете читаем, что в то же время Земленухин побывал в «Репозиторе» г. Р. Аккермана (где впоследствии были зарисо­ваны его лучшие, но всего чаще ныне встре­чающиеся портреты в рост), а во время пре­бывания среди масонов г. Тайлор-Фюн про­чел свою поэму «Казак», и когда Землену­хин ухватывал слова «Москва», «Платов», «Смоленск», он радостно кивал головой…

Побывал Земленухин и в заведении Жен­ской Красоты», где ласковые дамы предло­жили ему вино и фрукты, а когда он выхо­дил, провожали его книксенами… Тут же читаем причину посылки этого казака в Лон­дон: «Этот храбрый воин был сюда нарочно прислан для удовлетворения любопытства британцев, которые воочию хотели видеть одного из лучших воинов, столь содейство­вавших освобождению Европы. Мы слыша­ли, что вместо денежного подарка открыта подписка, чтобы на собранные деньги его одеть и вооружить во все новое, в доказа­тельство уважения британцев к его земля­кам; мы были заверены, что, кроме трех офицеров, не менее 30 французских солдат пало от его руки».

Газета от 19 апреля посвятила много места описанию появления Земленухина на коне перед стотысячной толпой в Хайд-Парке (Этот эпизод запечатлен двумя гравирован­ными портретами. На одном он скачет впра­во; на другом скачущий Земленухин окру­жен поклонницами-англичанками. Эти оба портрета весьма редки и в классическом труде Ровинского не описаны). Газета отме­чает, что еще никогда в этом огромном парке не собиралась столь огромная толпа. Но этот эпизод не обошелся без странной мистификации: незадолго до появления Земленухина в парке показался известный актер-эксцен­трик ван-Бютчель, тоже верхом, одетый и загримированный «под казака»; толпа рину­лась к нему, но тут увидала настоящего Земленухина на прекрасном скакуне (одол­женном ему неким полковником Хэрри), ок­руженного несколькими гусарами. «Храбрец был уже одет во все новое, в точности скопи­рованное со старой одежды. Он проскакал несколько раз среди огромной толпы во все­оружии, и к нему стали рваться с рукопожа­тиями; это длилось до тех пор, пока он не устал совершенно».

Но консервативная «The Morning Chroni­cle» разразилась по этому поводу статьей в ультапуританском стиле, а именно: «Каждый благонамеренный читатель дол­жен был с отвращением остановиться на со­общении о предумышленной профанации Божьего дня (т. е. воскресенья. В.Р.) в Хайд-Парке, завлекшей легкомысленную толпу на созерцание какого-то парня на коне, про­являющего казачьи манеры и грацию, от­части напоминающие замашки наших гу­сар. Вся серьезная часть общества должна жестоко порицать лицемерие моралистов на­ших дней, видя среди инициаторов этой дер­зкой насмешки некоторых наиболее рьяных пропагандистов христианства за границей. В смысле влияния на низшие слои общества было бы лучше, если бы они прикрыли свою жеманность частицей практической морали у себя на родине. Мы ничего не имеем про­тив его выставки перед «Bulls» (т. е. бирже­выми спекулянтами. В.Р.), — с целью повы­шения цен; один вид этого героя, убившего 35 французов одной своей пикой и, несом­ненно, съевшего их, должен возбудительно действовать на их воображение. Приходится, однако, сознаться, что очень грустно наблю­дать унижение общественного разума при виде подобного зрелища. Этот спектакль перед стотысячной толпой, данный в Королев­ском Парке, является вызовом всем нашим религиозным обычаям и приличию; ведь это зрелище произошло между утренним и ве­черним богослужениями…»

Воскресная же газета «The Examiner» от 13 апреля комментируя злободневную» те­му, указывает, что фамилия его Wittischensdt и существует подозрение, не переодетый ли это известный лондонский актер. Но газета тут же успокаивает «неверующих» тем, что уважаемый и достойный лорд-мэр не мог попасться на такую удочку. Однако один из «гласных» 1) впал в весьма естественную ошибку: услышав, это «Don Cossack» он громко выразил предположение, что Земленухин — испанский гранд (в Испании до сих пор все ставят приставку «Don» перед име­нем. В.Р.), но некий судья объяснил «глас­ному», что «Don» — это название реки, впа­дающей в Азовское море…

21 апреля газеты сообщают, что некий ан­глийский офицер в кэбе отвез Земленухина, — при оружии, но без пики, в военное мини­стерство, где его долго опрашивали. Покидая здание, казак опять очутился среди привет­ствовавшей его толпы.

22-го газеты напечатали объявление «Дрюри Театра», в котором (для привлече­ния публики) указывалось, что на представ­лении, в отдельной ложе, будет казак с со­путствующим ему офицером. Далее в газете сообщается, что «многочисленные дамы и джентльмены собрались в Аккермановском заведении», где казаку была поднесена цен­ная сабля с выгравированными на ней над­писями, по-русски и по-английски: «Пода­рена Александру Земленухину, казаку Дон­ского Сулина 9-го полка, Рудольфом Аккерманом в Лондоне 21-го апреля 1813 г.» и по-латински: «Pro Deo, Imperatore et Patria». Портрет Земленухина, сообщается затем, ри­сованный г. Пайно (Pyne), уже выгравирован и пущен в продажу, «он поражает огромным сходством»… Казак пришел от него в восхи­щение и просил дать их для жены и сыно­вей. Но тут же казака заставили снова пози­ровать, уже перед художником Гифи (Неаphy), который изобразил его в схватке с французским офицером (гравюра с этого пор­трета ни мне, ни другим русским исследова­телям неизвестна, но у меня имеется фарфо­ровый кубок, на котором изображена подоб­ная сцена. В Р.). После ухода Земленухина одна дама предложила сделать подписку в его пользу: собрали 10 фунтов…

23 апреля появилось объявление, что в такой-то лавке, продающей лотерейные би­леты, будет «казак» (желая, конечно, снова использовать его для заманивания публи­ки. В.Р.).

26-го Земленухин осматривал Вестминстер­ское аббатство, а вечером был в театре, где была представлена воинственная пантомима из рыцарских времен. «Казак покинул театр под огромным впечатлением высокого уров­ня английских театральных постановок», повествует газета.

27-го казак, при офицере и переводчике, —

1) «Гласный» в дореволюционной России это член Городской Думы, т. е. Муниципального Совета.

в одной из лучших лож оперного театра Ковент-Гарден. Земленухин с огромными вни­манием следил за игрой некоторых актрис. Когда публика его узнала, ему устроили оче­редную овацию, а он при этом вставал и кла­нялся. В тот же день казак заехал попрощаться с г. Аккерманом и его семьей. Боль­шое дамское и мужское общество ожидало его там уже несколько часов, но Земленухин объяснил свое опоздание тем, что он с 10 часов утра был занят посещением несколь­ких аристократических домов, которые при­слали ему особые приглашения. У Аккермана — опять дамские рукопожатия (они сни­мали перчатки) и, наконец, вручение сталь­ной пики, длиной в 11 футов, к концу кото­рой был прикреплен «телескоп» (подзорная трубка? В.Р.). Осмотрев свою новую пику, Земленухин расчистил руками свободное пространство и с воодушевлением начал де­лать упражнения с новым оружием, заняв позицию атакующего. Пробыв там около ча­су и получив еще шесть своих гравирован­ных портретов, он отдал Аккерману свой старый пистолет и ушел.

Газеты от 1 мая описывают посещение Земленухиным «Выставочного Здания», где он слушал исполнение нового марша, посвя­щенного лорду Веллингтону, на «Пантармонике», состоящей из 200 механических му­зыкальных инструментов. Далее: «…казак, будучи представлен красивой альбиноске (исполнительнице марша), был поражен ее внешностью и с поклоном сказал ей: «Я по­кидаю Лондон, могу ли я взять с собою кло­чок ваших волос?». Альбиноска дала ему локон, а владелец здания — изящную коро­бочку для его сохранения.

Наконец 4 мая пресса объявила, что «вете­ран-казак 2 мая выехал из Гарвича на север­ный театр военных действий в сопутствии ротмистра Бока; накануне — 1 мая — рус­ский посол представил их Принцу-Регенту, который подарил казаку черную бархатную портупею для сабли, украшенную серебром, серебряную лядунку со своим вензелем и ценную саблю; все это он лично надел на Земленухина. Из дворца казак поехал про­щаться с г. Аккерманом и его семьей, к ко­торой он очень привязался. После холодного ужина, казак благословил их и сказал: «Я ел вашу хлеб-соль много дней, и вы были ласковы ко мне с начала до конца». (Далее газета пишет, что новое пущенные в Англии корабли получили названия: «Князь Куту­зов», «Бородино», «Москва», «Платов», «Казак», «Смоленск» и «Вильна»).

Вот вкратце содержание того, что я нашел в английских газетах по интересующему ме­ня вопросу, т. е. по вопросу об установлении того, какие различные портреты Земленухи­на были выгравированы в Англии.

В другом английском источнике, а именно в двухтомном труде A. Breadley, «Napoleon in caricature», воспроизведена сатирическая картинка, озаглавленная «John Bull and the Cossacks in London», с датой 1 мая 1813 г. Она изображает двух звероподобных каза­ков, вылезающих с огромными пиками из почтовой кареты. Этой гравюры мне не при­ходилось видеть в оригинале ни среди со­браний коллекционеров, ни в продаже.

Что же касается русских литературных ис­точников, то в труде Д.А.Ровинского «Мате­риалы для русской иконографии» (СПБ. 1884-1891), вып. V, под № 193, напечатан гра­вированный портрет Земленухина в рост, упомянутый выше, зарисованный с него на Королевской Бирже. Текст, которым сопро­вождается эта репродукция, Ровинский пере­печатал из журнала «Сын Отечества» от 1813 г. № 17. Содержание его аналогично со сведениями, приведенными мною выше: это заставляет предполагать, что журнал «Сын Отечества» пользовался сведениями из ан­глийских газет. Ровинский упоминает, кро­ме того, что в то же время была сочинена ка­ким-то поэтом песня «Cossak War Song». (см. «Русск. народн. картин.», IV, 425) и до­бавляет: «Этот Витченков и есть казак, изображенный на нашей картинке под именем Александра Земленухина… Награвирован он много раз».

В весьма любопытней, ставшей ныне ред­кой книги М. И. Пыляева: «Замечательные чудаки и оригиналы» (СПБ. 1896) я наткнул­ся на следующее упоминание: «Замечатель­ною уличною знаменитостью в Петербурге после Отечественной войны был донской ка­зак Земленухин, типичный казак 60 лет с Георгиевским крестом и многими медалями на груди (коих он в Англии не имел. В.Р.). Слава его начинается с посещения им Лон­дона…» Далее Пыляев рассказывает в общем-то, что рассказано выше, но добавляет такие подробности, которых нет в сообщениях ан­глийских газет, Пыляев упоминает, напри­мер, о том, что Зеленухин (как он его назы­вает) по приглашению англичан посетил пар­ламент и что лорд-канцлер, мол, восклицал, указывая на казака: «Посмотрите на стари­ка, он привел в трепет и ужас изверга На­полеона. Последуйте геройскому примеру ве­ликого народа, и злодей исчезнет».

Далее Пыляев повествует, что якобы «Земленухина в Лондоне заставили показывать все военные приемы донцов и что триста конных гвардейцев были назначены в его распоряжение. На это зрелище съехалось не­сколько сот тысяч зрителей из всех городов Англии. Его учение привело всех в восторг, народ неистово кричал. Некоторые дамы просили у него волос из бороды…» Всех этих подробностей нет в английских газетах. «Земленухин, — продолжает Пыляев, — в Петер­бурге рассказывал, что не имей он законной жены, его непременно женили бы…, все дамы досадовали, что он стар.., ему давали дом и землю в Лондоне и просили поселиться у них на житье. После заграничной поездки Земленухин вскоре был отпущен и умер у себя на Дону».

Откуда же Пыляев взял те подробности, которых нет в сообщениях английских га­зет? Ответ на этот вопрос можно найти, мне думается, в обстоятельной статье Н. Белозер­ской, напечатанной в декабрьской книжке «Исторического Вестника» за 1886 г. — «Донской казак в Лондоне». Помимо рас­сказа, на основании английских газет, о пре­бывании Земленухина в Лондоне, автор его дает краткие библиографические сведения о русских литературных источниках, касаю­щихся той же темы. Она говорит, что сведе­ния о Земленухине, напечатанные в англий­ских газетах, были в том же 1813 году пере­печатаны в русских журналах и газетах, как, например, «Сын Отечества» (XXIII т., кн. 6), «Вестник Европы» (ч. II), «Русский Инвалид» (№ 20), «Прибавления» к журна­лу «Сын Отечества» № 1), «С. Петербургские Ведомости» за апрель и май. Но в сле­дующем, 1814 году в «Русском Вестнике» появилось: «ПОДРОБНОЕ ИЗВЕСТИЕ О ПРЕБЫВАНИИ ДОНСКОГО КАЗАКА В ЛОНДОНЕ, РАССКАЗАННОЕ САМИМ ДОНЦОМ ГРАФУ МАТВЕЮ ИВАНОВИЧУ ПЛАТОВУ И НАПИСАННОЕ ДЕЖУРНЫМ ЕГО ПОДПОЛКОВНИКОМ КРАСНОКУТСКИМ». Вот в этом-то «Известии» и нахо­дится ряд тех невероятных подробностей, которых нет в сообщениях английских газет; при этом автор, сообщающий их, обнаружи­вает полное незнание характера англичан и английского уклада жизни. Под влиянием ложно понятого патриотизма и самовосхвале­ния, каким до некоторой степени грешило тогдашнее русское общество после триум­фального возвращения наших армий из за­граничного похода, подполковник А.Г. Краснокутский, автор «Известия», не удержался от соблазна усилить краски и усилить их через меру, в ущерб истине и здравому смы­слу. Из «Известия» мы, например, узнаем, что Земленухин был приглашен в парламент, где ему надели голубую ленту и пришпили­ли звезду…, а старший член парламента го­ворил приветствие и… пил вино! (Это в ан­глийском-то парламенте! В.Р.). Узнаем так­же, что Земленухину дали для обучения английских гвардейцев и что ему в комнате оседлали лошадь, на которой он выехал на площадь… А если бы Земленухину не было 60 лет (для красочности рассказа автор дал ему 60 лет, вместо 54), его убедили бы же­ниться на англичанке, в чем было общее желание, но он якобы говорил: «Что ска­жет моя совесть, если я брошу жену, детей и родину…» То же «Известие» говорит, что портрет Земленухина, гравированный в Лон­доне в нескольких тысячах экземпляров, был разослан по городам Англии с надпи­сью: «Ужас беглеца Бонапарта».

Все эти фантастические подробности пре­бывания Земленухина в Лондоне, рассказан­ные Краснокутским в его «Известии», мо­жет быть не распространились бы дальше «Русского Вестника», в котором оно было напечатано в 1814 году, но в 1863 году Липранди перепечатал его в «Северной Пчеле» (№214) без указания источника и под загла­вием: «О ПРИЕМЕ ДОНСКОГО КАЗАКА ЗЕМЛЕНУХИНА, ЕЗДИВШЕГО В ЛОНДОН С ИЗВЕСТИЕМ О ЗАНЯТИИ РУССКИМИ ВОЙСКАМИ г. ГАМБУРГА. ВОСПОМИНА­НИЕ О СОБЫТИИ ЗА ПОЛВЕКА ТОМУ НАЗАД». В том же году рассказ Липранди был перепечатан, тоже без изменения, в «Донских Ведомостях» и «Народной Газе­те». Один из этих источников и служил, ве­роятно, Пыляеву темой рассказа о Землену­хине, имя которого он изменил почему-то на Зеленухина.

Возвращаясь к вопросу о гравированных в Англии портретах Земленухина, отмечу сперва те, которые показаны в классическом труде Ровинского, описывающем русские гравированные портреты: 1) на Бирже, 2 и 3) у Аккермана, 4) Холстовский, в рост, 5) в рост, с англо-русской надписью и 6) в кру­глом медальоне.

Первые четыре гравюры имеются в моем собрании. Имеются также в моем собрании три гравюры с портретом Земленухина, не­известные Ровинскому: 7) в рост, подбоче­нившийся, портрет, изданный 28 апреля 1813 г. W. West’ом, 8 ) в рост, похожий на большой Аккермановский, изданный в Ирландии (в Дублине) M. Cleary, 9) на коне, скачущий вправо, в Хайд-Парке.

Мне известно, что существуют еще три гра­вированных портрета: 10) в Хайд-Парке, окруженный женщинами и 11) Хольстовский, но со словом «Rondo» в надписи и 12) Земленухин в кэбе. Выше я упомянул о са­тирической картинке, репродукция которой находится в труде A. Breadley «Napoleon in caricature».

В богатейшем собрании гравюр Британско­го Музея имеется, лишь один гравированный портрет Земленухина (большой аккермановский); из этого можно заключить об их боль­шой редкости.

В статье Н.Н. Туроверова «Платов в Лон­доне» (Русская Мысль» 1952 г., № 492), в выноске сказано: «В музее л. гв. Атаманско­го полка сохранился акварельный портрет Земленухина с надписью: «Александр Зем­ленухин, храбрый казак войска Донского, который в Аглицкую землю ради некоей нужды от Императора Александра к тамош­нему королю посылаем был».

Заканчивая свой очерк, добавлю, что к «земленухинскому литературному наслед­ству» принадлежит и следующее стихотво­рение английского поэта Дрейдена, написан­ное им под впечатлением пребывания Земле­нухина в Лондоне и напечатанное, в пере­воде Греча, в «Сыне Отечества» (№ 20) в 1813 г.

 

© “Родимый Край” № 107 — ИЮЛЬ-АВГУСТ 1973 г.