РОДИМЫЙ КРАЙ — орган обще-казачьей мысли

В №107 «Род. Края» было, сообщено о смерти ген. М.А. Безмолитвенного, кавалера Ордена Св. Георгия 4-ой ст., последовавшей 31.5.1973. В. Кузнецов посвятил покойному краткий некролог, именуя его при этом «Безмолитвенный». Я на Дону знал ген. Безмолитвеннова (с окончанием на «ов», а не на «ый»), который так же имел орден Св. Георгия, полученный в войну 1914-17 гг., но не знал его имени и отчества. Несмотря на разницу окончания фамилий, полагаю, что это было одно и то же лицо.

Знакомство мое с генералом произошло при следующих обстоятельствах: 8 янв. 1919 г. в корпус ген. Донскова (имени и отчества не знаю), который находился на ЖД станции Сарепта, прибыл ген. Безмолитвеннов и был назначен начальником 11-ой пешей дивизии, находившейся там же. Эта дивизия состояла из 46-го и 61-го пеших полков и Царицынского Ударного батальона. В корпус же, входивший в группу ген. Мамонтова и занимавший участок от Дона до Волги перед Царицыным, входило еще два конных полка и несколько отдельных конных сотен.

9-го янв., поздно вечером, в 46-ой пех. полк, где я, в чине есаула, был полковым адъютантом, пришел из штаба дивизии ес. В. Наумов с приказом н-ка дивизии о прикомандировании меня к штабу дивизии. Ес. Наумов пояснил, что за неимением офицеров в штабе, я буду выполнять обязанности и начальника штаба дивизии, и адъютанта, и офицера для поручений и т. д. Так как на 10 янв. было назначено наступление на ст. Бекетовку в 5-ту верстах от Сарепты, то он мне порекомендовал идти сейчас в штаб дивизии, находившийся в классном вагоне на запасных ЖД путях.

Часов около 12-и ночи я пошел искать этот штаб. Все запасные пути были забиты товарными вагонами в перемежку с классными. В одном из последних был огонек. Я вошел. В одном из купе, за столиком сидел какой-то полковник и что-то писал. На мой стук, он поднял голову, спросил, что мне угодно. Я отрекомендовался и спросил где находится штаб дивизии. Он мне пояснил что в соседнем вагоне. Это был полк. Поливанов, начальник штаба корпуса, брат ген. Поливанова, одного из бывших военных министров при царском правительстве, оказавшийся впоследствии большевицким агентом.

Ген. Безмолитвеннов поджидал меня. Я представился. Генерал принял меня очень любезно и, усадив меня на кровать около столика, стал разспрашивать кто я такой, какой станицы, какого военного училища, где служил во время войны и т. д. Закончив опрос, он в шутливом тоне спросил умею ли я писать? Я ответил в таком же тоне что немножко умею. Он ласково улыбнулся и сказал: «вот и хорошо, писать придется много». Затем он объяснил мне план наступления: 46-ой полк должен был наступать на участке между ЖД и Волгой, Царицынский ударный батальон — по другую сторону ЖД. а дальше влево — 61-ый полк. Он добавил, что мы поедем на участок 61-го полка и оттуда будем следить за ходом операции.

На разсвете нам подали лошадей и мы поехали. Утро было морозное. Дул легкий восточный ветерок. Смерзшийся снег хрустел под копытами лошадей. Приблизительно в полверсте от полка нас встретил полковой ординарец и доложил, что полк митингует и собирается сдаваться большевикам. Перед полком нас встретил командир полка поручик Федоров и со слезами на глазах стал докладывать, что в полку большое неудовольствие, полк митингует и решил сдаться большевикам и что одна сотня уже ушла, захватив с собой и офицеров. Полк стоял толпой, слушая ораторов. Увидя нас, толпа зашумела. Раздались выкрики: «Ага, вот они! Арестовать! Разстрелять!», что мне живо напомнило 1917 год с криками «белопогонники, гидра контрреволюции» и т. д. Но ген. Безмолитвеннов спокойно выслушивал все эти угрозы, не проявляя ни малейшего смущения. Когда крики немного утихли, он поднял руку. Настала тишина.

«Вы знаете меня?» — обратился генерал к толпе.

«Никак нет…» — последовал ответ.

«И я вас не знаю. Я только вчера прибыл сюда. В чем дело? Чем вы не довольны? Скажите мне, может быть я вам помогу» продолжал генерал.

Казаки успокоившись, начали объяснять свое неудовольствие. Они жаловались, что с раннего утра и до позднего вечера при 20-иградусных морозах находятся в степи, на буграх в сторожевом охранении без дров для костров. Возвращаются на квартиры поздно вечером, прозябшие и измученные. В 4 часа утра их будят, дают чай и в 5 часов снова они идут в сторожовку на целый день. И так вот уже 8-ой день. Все их просьбы о смягчении их положения остались без ответа.

Генерал, выслушав казаков, просил их успокоиться, заверив, что он сделает все возможное для улучшения их положения. Затем приказал командиру полка привести его в порядок и занять позицию, и мы поехали искать командира корпуса ген. Донскова. Нашли его приблизительно в полуверсте от полка в шалаше из плетней, крытом соломой. Он сидел на кровати сделанной из бревен и отдавал какие-то распоряжения своему адъютанту. Мы вошли. Ген. Безмолитвеннов представился и сделав доклад о положении в 61-ом полку и просил, дабы прекратить брожение, принять какие-то меры для улучшения положения казаков. Выслушав его, ген. Донсков гневно выкрикнул: «А-а, мерзавцы (следовали более сильные выражения) морозил я их и буду еще морозить!» Ген. Безмолитвеннов на такой ответ только пожал плечами и считая безполезным оставаться дольше, вышел. Выйдя, он сказал обращаясь ко мне: «Слышали?» — «Так точно Ваше Превосходительство, слышал» — ответил я. После некоторой паузы, как бы отвечая своим собственным мыслям он тихо добавил: «С такими начальниками мало надежды на выигрыш войны».

В это время на правом фланге произошло следующее: 46-ой полк, наступавший по правой стороне полотна ЖД перед Бекетовкой был встречен сильным ружейным и пулеметным огнем пехоты и артиллерийским огнем с красного бронепоезда и понеся потери вынужден был отходить, преследуемый бронепоездом. На помощь полкам спешно вышел наш бронепоезд «Атаман Самсонов». Бронепоезда сошлись на 300-400 метров и началась их дуель. По-видимому их команды нервничали, чем и объяснялись промахи. Мы стояли на холме и наблюдали за их боем. Они все время маневрировали, то отходя, то снова возвращаясь. Наконец большевицкий бронепоезд стал медленно отходить. Был ли он подбит — неизвестно. «Атаман Самсонов» его не преследовал. Ген. Безмолитвеннов, видя, что бронепоезд, красных уходит, радостно воскликнул: «Браво, «Атаман Самсонов»! А как фамилия командира бронепоезда?» — «Если не ошибаюсь, капитан Воронин» — ответил я. «А где же Царицынский ударный батальон? Я его не вижу…» — продолжал, волнуясь генерал.

С уходом большевицкого бронепоезда бой прекратился. Уже вечером мы поехали «домой». По пути нам встречались группы казаков. «Какого полка?» — спросил генерал одну из них. «61-го конного полка» — ответили казаки. «А кто командир полка?» — «Подъесаул Николаев». — «А где он находится?» — «А вон там, в ложбинке» — указали казаки. В ложбинке, указанной казаками окаймленной несколькими молодыми деревьями и кустами, лежало на бурках несколько человек. Подъехав к ним, генерал спросил: «Кто командир полка?» — «Я» — ответил один из лежавших и поднялся. Это был подъесаул Николаев. После нескольких официальных вопросов генерал спросил его, когда он был произведен в подъесаулы. «Вот уже, 13 лет, Ваше Превосходительство, как хожу подъесаулом» — ответил Николаев. Генерал поинтересовался, когда же он окончил военное Училище? Оказалось, что они были там в одно время: юнкер Безмолитвеннов был на старшем курсе, а юнкер Николаев — на младшем. Месяцев через пять 5-6 этот «доблестный» подъесаул сравнялся в чинах с ген. Безмолитвенновым. Кто его производил и за какие услуги, мне не известно.

В штабе дивизии нас ждали печальные вести. Царицынский ударный батальон перешел к большевикам, а 46-ой полк понес большие потери: командир полка полк. Н. М. Суржин и к-р 1-го батальона были ранены, также как несколько младших офицеров, помощник к-ра полка полк. Н.И. Поляков был убит. Из-за такой убыли старших офицеров полка, я оставался единственным из них в полку Ген. Безмолитвеннов, узнав о такой убыли спросил: «Есть ли еще старшие офицеры в полку?» — «Только я один» — ответил я. Генерал долго думал, а потом обратившись ко мне сказал: «Ну, что ж, есаул возвращайтесь в полк и вступайте в командование полком». Генерал сердечно распрощался со мной, пожелав мне здоровья и успеха по службе. Вскоре после этого он уехал, видимо, не пожелав подчиняться такому «начальнику», как ген. Донсков. С тех пор я его никогда не встречал.

Предчувствие ген. Безмолитвеннова, что «с такими начальниками, как ген. Донсков, мало надежды на выигрыш войны» — сбылись. У нас были хорошие командиры полков (часто из прапорщиков) и очень часто плохие генералы, то есть «начальники» (на фронте), что и было одной из причин нашего проигрыша войны 1918-1920 гг.

И. Плахов

© “Родимый Край” №111 МАРТ — АПРЕЛЬ 1974 г.