Все, конечно, знают, что где бы не встретились два казака, первый вопрос будет «Какой станицы?», а второй — «Как станицу «дражнят»? Конечно, на второй вопрос ответят «Наша безпорочная», но увы, нет ни одной станицы безпорочной, и как только их не дрязнят! Есть «кошатники», у других «галка на кресте удавилась», а у одной станицы даже «сом на паперти ощенился». Но у всех этих станиц случилось только одно порочащее происшествие, за которое и дразнят, а вот у самой старой нашей станицы, Старочеркасской, за ее долгую жизнь целых три таких происшествия произошло и вспоминаются они по времени давности так: «медведь тройку угнал», «Кирик бороду продал» и «бабка Канцеричиха с помелом архирея встречала». За каждым таким прозвищем кроется какое-то происшествие, опозорившее станицу, и вот его то и вспоминают станичники всего парой слов. Если первые два случая с медведем и Кириком произошли во времена стародавние, то последний, с бабкой, произошел совсем недавно, пожалуй и ста лет нету, и слышал я о нем чуть ли не от «очевидцев».
Как то на станичном сборе поднялся давно наболевший вопрос, что коровы в станице породы плохой и молока дают мало, а вот в Кривянской, что молоко, масло, сметану в Новочеркасск поставляет, так там просто разжились казаки. Судили, рядили и решили отпустить из станичных средств деньги и послать ходоков купить несколько высокопородных коров и производителя для улучшения стада. Отправились ходаки, нашли где-то несколько породистых коров и производителя купили, а в станицу доставили конечно походным порядком. Но одна из коров оказалась стельная и сейчас же по приходе родила какого-то недоноска, а сама сдохла.
Жалко конечно, но что ж поделаешь? — и решили недоноска добить, но нашлась бабка Канцеричиха, сухонькая такая маленькая старушенка, что жила одиноко в своей хибарке которая и вступилась: «Как же так живую душу добивать? Отдайте его мне…» — «Бери — говорят — делай с ним, что хочешь» Взяла бабка теленочка, соской его кормила, дни и ночи над ним просиживала, ожил, оправился теленок и смотришь уже через пару недель с выбрыком по бабкиному двору бегать начал. Васькой назвала его бабка, да и отдала ему всю свою любовь, так как никого то у нее из родных в живых не осталось. Ну и телок то ей тем же платил и уже так он к ней ластился.
Время быстро идет, так и пробежало пять лет, бабка еще суше стала, а теленок таким быком производителем стал, что со всей округи на него посмотреть приезжали, ни в одной станице такого не было, сам здоровенный, грудь могучая, ну хоть картину рисуй. Только одно плохо — стал у него «характер» проявляться. Вообще то он никого кроме бабки не признавал и когда стадо на ночь в станицу возвращалось, то он прямо в бабкин двор заворачивал и, увидя ее, так ласково мычал, как тогда, когда еще теленочком был. А теперь вдруг на него «накатывать» начало. Ходит-ходит спокойно, да вдруг заревет да начнет землю копытами рыть — значить сейчас что-то «выкинет». Вот вышел из стада и пошел один гулять, у кого то поле помял, пожаловались и приказали пастуху, как следует присматривать. Но через неделю Васька опять заревел и на этот раз прямо в станицу направился. Местность Старочеркасской станицы безлесная и потому дворы станицы плетнями огораживались из тальника, что по берегам Дона рос. Так вот Ваське один такой плетень не понравился, нагнул он голову, проткнул плетень рогами, дернул, да и выдернул весь плетень вместе с кольями. Ну тут на него со всех дворов с палками выскочили, да не тут то было. Взревел Васька, да на них, еле отпрыгивать успевали, да спасаться, а Васька стал, да ревет, как дикий зверь, будто бы всех на бой вызывает. Догадался кто то и за бабкой побежали, а она как услышала метлу схватила да на место происшествия. Ревет Васька, землю роет, глаза кровью налились, не бык, а страшилище, только бабка ноль внимания на это и как закричит еще издалека: «Ты что же, супостат окаянный, делаешь? Вот я тебе покажу!»
Услышал Васька бабкин голос и землю рыть и реветь перестал, прислушивается, а бабка подскочила да метлой его по морде:
«Ты что ж, окаянный, думаешь управы на тебя нету? Так я то с тобой сразу справлюсь, видно метлу мою забыл?» — и хлещет его по морде и хлещет, а Васька стоит, как вкопанный, только жмурится. Ругала бабка его ругала, била его била, метлу измочалила, а потом взяла его за ухо, потянула и пошел страшный бык за бабкой, как самая скромная овечка. Привела его бабка к себе во двор и видно выходить ему запретила, потому что до следующего утра он во дворе у нее простоял, хотя она его не привязывала.
Конечно, в станице шум поднялся и особенно шумели те которых Васька спасаться заставил: «Продать его, убить его, только бы его у нас в станице не было…» Но другие за Ваську заступились, уж очень хороший производитель был, ну значить, пошумели, пошумели да и притихли, во первых потому, что Васька опять смирный стал, а потом и другие заботы появились.
В те годы Архирей Донской и Новочеркасский каждый год летом станицы объезжал; вот и сейчас дали знать, что через неделю, такого то дня и числа Архирей в станицу прибудет, ну и хлопот полный рот оказался: курени побелили, заваленки желтой глинкой подмазали и даже ворота азовские в порядок привели.
Многие, конечно, знают, что казаки город Азов у турецкого султана взяли, что силой в пять тысяч от стотысячного войска турецкого в нем отсиделись, что когда Москва не поддержала и уходить пришлось, то казаки ворота железные крепостные с петель сняли и к себе в Старочеркасск отвезли, а вот где они хранились очень мало кто знает.
Привезли казаки две створки ворот железных в станицу и рассуждать начали куда же их поместить? В курень не влазят, даже в станичном правлении места не достаточно, не в Собор же ворота басурманские ставить и решили по логике: ворота то в Азове и под дождем и под снегом и под солнцем стояли, ну мы чурбачки деревянные поставим, да и положим ворота на них на площади перед Собором. Так и сделали.
Был я в 1913 году в Старочеркасске, свиньи тогда еще запросто по улицам ходили, так вот одна такая и подошла да и почесалась боком об ворота азовские — вот так и хранились вещественные доказательства доблести казачьей.
К приезду архирейскому чурбачки новые вместо подгнивших поставили, ржавчину да краску облупившуюся с ворот соскребли и заново зеленой красочкой подкрасили. Цепи Стеньки Разина, что в притворе Собора к стене приклепаны были, от ржавчины немного поскребли и «боговым маслом» чуть смазали, махального на колокольню послали и ждут значить…
И вот в этот самый назначенный день, часов в восемь солнце уже высоко поднялось, прибегает к бабке Канцеричихе пастушенок: «Иди бабка скорее, Васька ревет и землю копытом роет, как бы снова в станицу не собрался бы…» — Схватила бабка метлу, да бегом, а выгон то в сторону Новочеркасска, выбежала за околицу и дальше бежит, спотыкается, а в мыслях одно: «Не дай Бог прибежит сейчас Васька в станицу, да что либо набедакурит, ведь убить его могут моего Васеньку!»
Нужно сказать, что по нашим грунтовым черноземным дорогам в засушливое лето пыль на два пальца толщиной лежит и если кто ехал, то хорошо если ветер был боковой, в сторону пыль относил, а если ветер был попутный, то такое облако пыли впереди летело, что света белого видно не было.
Вот такой-то ветер и теперь был. Видит бабка, что облако пыли на нее летит, стала она на обочине и думает: «Ага, это Васька в станицу направляется, копытами пыль загребает. Ударю я его сейчас по морде, остановлю значить, возьму за ухо, да и отведу куда либо от греха подальше». Облако пыльное совсем уже вот оно, да и зачернелось в нем что то, замахнулась бабка метлой да как крикнет во весь голос:
«Куда прешь окаянный?..»
Вот в этот самый момент и промчалась мимо нее коляска, а в коляске Его Высокопреосвященство Архиерей Донской и Новочеркасский… Так и осталась бабка столбом каменным метлой для удара высоко занесенной…
Ну скажите пожалуйста откуда об этом узнали? А ведь узнали и теперь реже кто вспомнит медведя, атамана Кирика, что за сто рублей бороду продал, а как встретят казака старочеркасского, так и спросят: «А как же это у вас бабка Канцеричиха с помелом архирея встречала?». Ведь вот народ — одна бабка немного обмишулилась, а всю станицу дразнят.
© “Родимый Край”№112 МАЙ — ИЮНЬ 1974 г.
(Вашего голоса не хватает)
Loading ...Читайте также: