РОДИМЫЙ КРАЙ — орган обще-казачьей мысли

— Схимонах Константин (Семерников) на­стоятель обители св. Иоанна Златоуста на Афоне. Родился в 1845 году в станице Кочетовской Донской обл. в бедной казачьей се­мье. При крещении был назван Кононом. Его родители были благочестивые люди, грамо­той они не владели. Детство и молодость Конона Семерникова прошли, как он впослед­ствии сам говорил, «чудновато». С малых лет он привык к недостаткам и к тяжелому труду, участвуя вместе со взрослыми в непо­сильном труде в поле и по дому. В то время в больших многодетных казачьих семьях часто случалось, что к концу года все было в «натяжку», то одежку купить, то что дру­гое. Особенно это ощущалось когда случались неурожайные годы или нужно было приготовить подростка к военной службе в полном снаряжении. Такое положение было и в семье Семерниковых.

В 1861 году Конон Семерников как сын ка­зака дал присягу служить в армии верой и правдой и проходил военное обучение в своей станице. Освободившись от занятий, он пос­тупил в наемный полк в гор. Новочеркасске, где жил на свой скромный заработок. В 1863 году он был вызван на службу в действую­щий казачий полк, который отправлялся в Польшу. Снаряжение казака Конона Семер­никова было немудренным. Родители купи­ли ему коня с седлом, ружье кремневку с чехлом, кожаную сумку для кремней. И, надев отцовскую саблю, он отправился в поход. Грамоте Конон Семерников обучался по очень простой системе. Сотенный вахмистр дал ему букварь, определял урок в две три строчки, и молодой казак, едучи на коне в походе, до очередного привала твердил.

Службу Семерников проходил примерно, с точностью выполнял все поручения, а грамо­те учился с большим прилежанием и за ко­роткий срок стал читать и писать. За расто­ропность недюжинный ум и сообразитель­ность командиры полка его любили. Так он прослужил в армии четыре года обязатель­ной службы, а затем остался на сверхсроч­ной в чине вахмистра, всего прослужив 20 лет. Он участвовал в русско-турецкой войне 1877-78 гг. при освобождении единоверной Болгарии от турецкого владычества.

Во время освобождения Болгарии, Конон Семерников был в числе тех храбрецов, ко­торые в достопамятные дни 9-10 июня 1877 г. переплыли на лошадях 14-километровый разлив Дуная и заняли турецкий берег око­ло г. Мачина. Кроме того, ему пришлось участвовать в боевых операциях при сраже­ниях под Плевной. Когда же пала Плевна и окруженная там 60-тысячная турецкая ар­мия была взята в плен, то донской казак вахмистр Конон Вуколов Семерников конво­ировал плененного командующего плевенской турецкой армией Османа-пашу.

Вахмистр Конон Семерников был старшим братом, наставником и покровителем для его подчиненных. Молодые воины его уважали и называли «отцом», и «папашей». Во вре­мя походов в русско-турецкую войну они вместе с ним пели молитвы и воодушевля­ясь, побеждали противника.

Храбрость Конона Семерникова была не­обычайной, за что он много раз бывал награ­ждаем. Два раза начальство представляло его к Георгиевским крестам, но, на удивле­ние многим, он отказался, прося передать эти награды особо отличившимся воинам в его подчинении. За примерную сверхсрочную службу он получил денежную награду в 1000 рублей и годичный отпуск для поправ­ки здоровья. Притом ему была предоставле­на особая привилегия, что после отпуска он сможет поступить снова в полк или на гра­жданскую службу по его желанию. Однако Семерников от всего этого отказался. На фоне невзгод, лишений и переживаний в ду­ше воина Конона Семерникова укрепилась и возросла вера в Бога, любовь к Родине, ближнему своему, и он решил послужить им в другом чине и образе. После получения от­пуска он отправился по всем русским мона­стырям, чтобы поклониться великим рус­ским святыням и принести достойный плод покаяния. В 1881 году он дошел до монас­тырей Афона, земного удела Пречистой Бо­гоматери. Воодушевленный благочестием на­сельников Афона, Конон Семерников поже­лал там остаться и принять иночество. Его определили в пустынь святых Петра и Ан­дрея, принадлежавшую Иверскому монасты­рю, где он был пострижен с именем Конс­тантин.

В 1887 году по решению освященного со­бора Иверского монастыря о. Константин был назначен настоятелем русской Свято-Златоустовской обители на Афоне, с той це­лью, чтобы привести ее в надлежащий по­рядок, сохранить оставшиеся памятники ста­рины и улучшить монастырское хозяйство. В этом назначении о. Константин увидел Промысел Божий и принялся за дело с боль­шим усердием.

В 1888 году он построил братский корпус с примыкающими к нему службами. Затем были построены два новых приемных поме­щения, из которых одно служило для прихо­дящих в обитель паломников, так называе­мых сиромахов, бедных, бездомных людей, другое для русских богомольцев. Были пос­троены также трапеза на 35 человек, с кух­ней при ней и кладовой, два дома для братии и прачечная. После этого о. Константин за­нялся обновлением монастырской церкви во имя св. Иоанна Златоуста и пристроил к ней новый престол, а также иноческие помеще­ния были освящены митрополитом Нилом, находившимся в то время на Афоне.

Трудами и заботами о. Константина в оби­тели был установлен образцовый порядок, чистота и благолепие. Никто из иноков не имел ничего своего, и все трудились на об­щую пользу обители. Они жили на священ­ной афонской земле, где все дышало возно­сившимся к небу благодатным фимиамом, и в воздухе, как будто сотканном из молит­венных воздыханий и непрекращающихся церковных песнопений, привлекающее и располагающее человеческую душу к свято­му божественному порыву для добрых дел и молитвенного покаяния.

В пустынной жизни еще более окрепнув духом, отец Константин стремился быть ак­тивно полезным людям. Так он вступил пожизненным членом в Русское общество Красного Креста, миссионерства и человеко­любия. В январе 1904 года началась русско-японская война. В то время о. Константин был схимонахом и в преклонном уже возра­сте. Но когда он узнал, что японские войска напали на пределы России и на полях сра­жений русские воины проливают свою кровь, в его душу запала небывалая дотоле в среде монашества мысль стать истинным братом милосердия и идти на поля битв в качестве санитара. Отец Константин решил организовать добровольную монашескую дружину для санитарной службы на театре военных действий. Для этой цели с одним иеромонахом он сразу же посетил русских афонских подвижников, увещая их вступить в эту добровольную дружину для немедлен­ного отправления на фронт. В то время на Афоне были три больших русских монасты­ря и 65 пустынно-келейных обителей, в ко­торых подвизалось много русских монахов. Авторитетный старец отец Константин сумел скоро организовать санитарную дружину из 53 монахов, возбудив в них патриотическое чувство любви к своему Отечеству и к бра­тьям русским воинам. Уверившись в благом начале своего дела, отец Константин напи­сал прошение в Главное управление Росс. Общества Красного Креста, предлагая свои услуги в качестве санитара, обещая набрать на Афоне группу иноков-санитаров 20-30 летнего возраста не менее 50 человек. Одно­временно о. Константин принялся за подго­товку своих добровольцев и сам обучал их санитарному делу. Такие действия от. Кон­стантина у отдельных монахов вызывали тревогу и нарекания. Они считали, что мо­нах должен только молится и такие поступ­ки несовместимыми с монашеским служени­ем. Но от. Константин в своих намерениях был непоколебим. Он считал, что монах дол­жен не только молиться, но и трудиться на пользу ближних своих, тем более в случаях бедствий и несчастий, особенно во время войны.

На поданное заявление от. Константин получил ответ, в котором ему разрешалось набрать монашескую группу санитаров для отправления на фронт. В то же время ука­зывалось, что до Одессы они должны будут ехать за свой счет, а в Одессе им выдадут железнодорожные билеты для проезда до Харбина. Старец-схимонах от. Константин и собранные им монахи были обрадованы этим сообщением. Монашеская братия старалась охладить горячее усердие и поколебать же­лание от. Константина и его дружины идти на новый тяжелый подвиг, которого еще не знали их предшественники. Однако ничто не могло поколебать монахов-добровольцев.

Организуя для отправки на фронт мона­хов-санитаров, от. Константин распределил свою группу на пять отрядов, поставив при каждом руководителя. Он решил отправить­ся сам с первым отрядом.

После того, как будет установлено на ме­сте, что им не будут чинить препятствий, тогда последует отправление остальных от­рядов.

23 апреля 1904 года, в праздник Св. велик. Георгия Победоносца, первый отряд монахов-санитаров со схимонахом от. Константином во главе отправился с Афона в Одессу на па­роходе, шедшим из Иерусалима.

Когда наступило время отплытия и паро­ход, покачиваясь на волнах, вышел из афон­ской пристани, монахи-добровольцы запели «Спаси, Господи, люди Твоя», вместе с ними запел весь народ, находившийся на парохо­де, и над морскими просторами гремел мо­литвенный зов вызывая слезы умиления.

В Одессе монахов встретили хорошо и снабдили необходимым для отправления в Харбин. 18 июня 1904 года от. Константин прибыл в Харбин. Через три дня они были назначены в первую Георгиевскую общину в г. Ляояне. Там они немедля приступили к исполнению своих обязанностей как санита­ры, будучи распределены по лазаретам и ле­тучим отрядам. Отец Константин сразу же разобрался в обстановке и увидел, что на фронте была большая надобность в санита­рах. В боях при Ялу даже некому было уно­сить с поля боя раненых, и стрелкам прихо­дилось отрываться от своего дела, подбирая раненых товарищей. Вскоре прибыли на фронт оставшиеся на Афоне отряды в пол­ном своем составе.

Монахи-санитары беспрекословно подчиня­лись общим военным правилам и всегда про­являли трудолюбие, храбрость и самоотвер­жение, оказавшись выше всякой похвалы. Своими действиями они обратили внимание не только своего начальства но и многих корреспондентов. В.И. Немирович-Данченко в газете «Свет» от 15 апреля 1905 г. писал о них следующее: «Я следил десять месяцев за монахами; здоровые и сильные, молодые молодец к молодцу, на работу они накину­лись, словно жаждущий олень на источники водные».

Несмотря на преклонный возраст, отец Константин поражал всех своим мужеством и работоспособностью. Так, из Мукдена вме­сте с отрядом монахов-санитаров он высту­пил летучим походом к месту боя на реке Шахэ. Подавая добрый пример для молодых санитаров, он всю дорогу шел быстрым ша­гом и на поле сражения без устали работал днем и ночью, обмывая, перевязывая и уте­шая раненых воинов. Видевший это поэт Никитин посвятил ему особое стихотворе­ние:

В большом сражении под Лаояном и на реке Шахэ, продолжавшемся около недели, монахи проявили себя действительно истин­ными тружениками, всегда готовыми поло­жить душу за друзей своих, исполняя свой долг и обязанности с любовью. Красный Крест решил командировать отца Констан­тина на Афон для набора там второй дружи­ны монахов-санитаров. Получив полномочия с фронта, от. Константин прибыл в Петер­бург 26 февраля 1905 г. От. Константин на­нес визит митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию, который поблагодарил его за труды на пользу ближних и благословил на дальнейшие подвиги. По пути на Афон от. Константин посетил Константинополь и представился Патриарху Иоакиму III Конс­тантинопольскому, который принял его и благословил.

Так после долгого и нелегкого пути от. Константин прибыл на Афон. В обители его встречали, как прославленного манжурского труженика, с крестом, благодарственным молебствием и похвальным словом. Всего лишь три дня старец передохнул в своей обители, а затем отправился по всем русским афонским монастырям и келейным обителям для набора во вторую дружину, призывал монашескую братию вступить в дружину милосердия для отправления на фронт. В короткий срок ему удалось собрать из рус­ских монахов 50 человек. Вскоре из Петер­бурга поступило сообщение, что, ввиду на­чавшихся мирных переговоров России с Япо­нией, надобность в отправлении второй дру­жины монахов-санитаров отпадает. Но дея­тельный от. Константин на этом не успоко­ился. Он знал, что в Харбине в лазаретах лежат раненые и тяжелобольные. От. Кон­стантин решил собрать денежную помощь от Афонских монастырей, скитов и келейных обителей на покупку стерилизованного мо­лока для этих больных и раненых. На его призыв отозвались не только русские монас­тыри, но жертвовали посильную лепту бол­гарские, молдавские, греческие, иверские и другие обители Афона. На собранные деньги от. Константин выписал из Швейцарии 100 ящиков стерилизованного молока, которое было отправлено в Одессу. Отец Константин решил сам сопровождать этот груз до Хар­бина. Трогательно простившись с братией, он снова отправился в далекий и тяжелый путь. Когда он прибыл в Одессу молоко уже было там. В его присутствии таможенными влас­тями была произведена экспертиза, и молоко было признано доброкачественным. От. Кон­стантин принял также для отправки на фронт от Одесского Общ. Красного Креста 304 пуда риса, он благополучно доставил вверенный ему груз в Харбин. Только ему самому пришлось немного пострадать: зло­намеренные люди похитили у него вещи и документы.

В Харбине от. Константин передал про­дукты в Управление лазаретами. Молоко для больных он развозил сам, при этом он утешал больных и раненых, одаряя их по­дарками и вещами доставленными с Афона. За двадцать месяцев русско-японской войны от. Константин много потрудился. В четыре конца от Афона до Дальнего Востока и об­ратно он проехал пятьдесят тысяч киломе­тров тяжелого пути. На фронте он действо­вал как санитар и руководил монашеской санитарной дружиной. На вопросы журнали­стов, как он решился предпринять такое да­лекое путешествие и взяться за столь труд­ное дело, особенно при его преклонном воз­расте от. Константин отвечал, что долг мона­ха — подвиг, который выше всех других подвигов — положить душу свою за други своя.

Его дружина монахов-санитаров также не­мало потрудилась, многие из них имели тя­желые ранения. Были и такие, которые пе­ренесли по нескольку ранений и испытали тяжелую участь плена у японцев. После окончания войны и выздоровления они воз­вратились с высокими наградами в свои оби­тели на Афон.

Закончив свои дела в Харбине, от. Конс­тантин отправился в Петербург. Он был представлен к награде — наперстному золо­тому кресту на Георгиевской ленте. Затем от. Константин возвратился на родной Дон, в Новочеркасск, для получения загранично­го паспорта взамен похищенного у него в пути. Он посетил и свою станицу Кочетовскую. По случаю его приезда собрались все его родные, приятели и сослуживцы. С ху­торов прибывали молодые донцы, участники боев в Манчжурии, в парадной форме и ук­рашенные крестами и медалями, чтобы встретить своего заслуженного земляка и засвидетельствовать ему свое уважение и почтение. В воскресный день от. Константин молился со своими станичниками за литур­гией в станичном храме. После службы все отправились на местное кладбище, чтобы отслужить общую панихиду и поклониться памяти всех почивших праотец, отец и братий и павших на поле брани воинов право­славных.

Настал час расставания. От. Константин трогательно простился со своими родными и станичниками и отправился в Новочер­касск, откуда отбыл на Афон, где его встре­тил торжественно в монастыре св. Панте­леймона священно-архимандрит Михаил с братией, а затем от. Константин отправился в свою Златоустовскую обитель, где про­должались его монашеская жизнь и молит­венный подвиг.

© “Родимый Край” № 120 ЯНВАРЬ-ФЕВРАЛЬ 1976