Воспоминания о станичной жизни станичника Г. Новикова в № 112 «Род. Края» написаны правдиво, искренно и художественно. Читаешь и смеешься до слез.-.
И это напомнило мне забавные случаи, происшедшие в нашей станице в Терской Области.
Осень. Полевые работы закончены, что дает возможность ребятам и девчатам на улице подольше погулять. Но девчат матери к 10-и часам вечера загоняют домой. Всякие игры заканчиваются и ребятам без девчат становится скучно, делать-то нечего.
Как всегда, в каждой группе ребят есть свой «командир». В нашей группе таковым был Илюша Макаров, который быстро находил какую-нибудь «проказу», какое-нибудь занятие. И вот, как-то в один из таких вечеров он избрал очередной жертвой деда Сидоренко, который всегда выезжал в поле за соломой или за сеном на своих бычках очень рано.
«Вот что ребята, давайте деду Сидоренко перегородим дорогу (т.е. улицу). Пошли вопросы: чем и как? «Да очень просто! Вот видите плетни около Крыловского сада (который был огорожен с улицы кабардинскими плетнями). Их легко снять с кольев и сделать то, что нужно».
Закончив нужную работу, пошли к речке встречать деда. До переезда речки дед бодрствовал, а как только переедет речку — заваливался поспать. В сентябрьские вечера густые туманы ложились рано и это давало возможность скрываться от нежелательных глаз. Позже ребята засели в Крыловском саду за палисадником, перегородив улицу снятыми плетнями. Ждать им долго не пришлось. Бычки вплотную подошли к плетню, слышен голос деда: «Цоб! Цоб!», а они не трогаются. Дед пустил в ход кнут, бычки ища выхода стали круто поворачивать. Повозка затрещала и остановилась. Дед забурчал и стал вылезать из повозки, которая вот-вот перевернется. Некоторые из ребят услышав испуг деда, хотели кинуться к нему, чтобы помочь, боясь несчастного случая, но «командир» их задержал. Дед вылез и стал искать причину остановки бычков. Наткнулся на плетень и постукивая по нему кнутом добрался до парадного крыльца Крыловского дома. Ничего не понимал бедный дед. Пошел в другую сторону, но тут наткнулся на дом В. И. Макарова. Почему-то он решил потревожить Крылова. Начал стучаться в дверь. Хозяева, ничего не понимая в «мурчении» деда долго прислушивались, да и кто в такую глухую ночь мог «припереться»? Но все же отозвались: «Кто там?» Дед взмолился: «Да что ты Андреич, не узнаешь, что ли? Да то я дед Сидоренко. Выйди пожалуйста, помоги мне разобраться, куда завезли меня мои бычки…»
Это заинтересовало Крылова. Надо помочь деду. Вышел и с первого же взгляда ужаснулся: вся улица перегорожена его же плетнями… Решил разбудить Макарова, предполагая, наверно, что это дело его сына Ильюшки.
Слыша «негодование» обоих отцов, наши проказники удрали в сады. А отцы убирали плетни, чтобы дать возможность деду проехать. Дед проехал, отцы пошли «досыпать», ругань затихла. Ребята вернувшись, установили плетни, и после тоже пошли спать, думая, а что нам будет завтра? А завтра каждый участник этой «деятельности» получил соответствующее возмездие от своего родителя. И после ребята еще долгое время избегали встреч с Илюшкой, боясь, чтобы он опять не втянул бы их в подобное невыгодное предприятие…
Вспоминаю и другой случай происшедший с тем же дедом Сидоренко. В начале 1919-го года наша станица была очищена от большевиков. И вскоре после этого станичный атаман получил письмо от атамана Отдела, в котором требовалось прислать список казаков, особенно отличившихся в борьбе с красными для их награждения. В этот список попал и дед Сидоренко, так как будучи церковным сторожем он спас полковые знамена, им спрятанные. Никакие угрозы большевиков не могли сломить дедовское упорство. И стал наш дед подхорунжим, чем был черезвычайно горд, и не мало от него влетало молодым казакам, которые считали ненужным отдавать ему честь, или делали это недостаточно «отчетливо». Чаще он стал появляться на всяких собраниях, конечно в погонах, где ему оказывалась честь, иногда в подсмешку, но он все принимал за чистую монету.
Как-то был набор в пополнение для 1-го Волгского полка, который в то время находился где-то за Харьковым. И дед Сидоренко решил включить себя в списки пополнения. Никакие слезы его старухи не могли его удержать. Тыкая пальцем в погоны он говорил: «А ты это видишь? С ними мне не сидеть с тобой, держась за твою юбку. Мое место там, где казаки бьются за правду… А тебе что неприятно умереть «ахвицеркой?» Атаман станицы не препятствовал, велел вписать в список. В день отъезда дед подпил немного вместе с другими. На станции Минеральные Воды им пришлось долго ждать товарного поезда из Георгиевска, к которому должен был быть прицеплен их вагон. В те времена на всех больших станциях жизнь кипела… Играет гармошка, солдаты, казаки пляшут. Время в веселии проходит незаметно. Увидал гармонист старого подхорунжего, нашего деда, и заиграл «Наурскую». Его спутники стали его подзадоривать: «А ну-ка господин подхорунжий покажи-ка нам, кто съел собаку!» Дед вошел в круг, поковылял ногами и вышел. Ведь годы-то свое берут. А тут подбежали его спутники, кричат «Наш эшелон уходит!» Дед напряг все свои силы и все же успел вцепиться за борт одной из дверей вагона, но не удержался, упал, содрал всю левую сторону лица, подбил глаз. Видавшие эту сцену подбежали к нему, отвели в перевязочную, обмыли, перевязали, да так, что лишь оставили небольшую дырочку перед правым глазом. Стали думать сестры милосердия, что же им с этим воином делать? Передали его в железнодорожную комендатуру на станции же. Там, узнав кто он и увидав его бодрый «воинственный» вид, который требовал длительного отдыха, решили отправить его домой в сопровождении провожатого, но от которого дед наотрез отказался. Отправился одиночным порядком. От станции до его дома ему нужно было отмерить не менее 4-ех верст. Подхорунжий совсем изнемог… Еще издали его собака «Желток» нюхом учуяла приближение хозяина, стала визжать, лаять, что подтолкнуло старуху глянуть в окошко. Увидала уже входящего в ворота двора своего муженька с забинтованной головой. Выбежала ему навстречу, обняла своего героя, стала причитать: «Господи! Да что же это такое? Какой ныне пошел лживый народ! Ведь говорили, что бои под Харьковым и полк там, а тут прошло всего несколько часов, как мы разлучились, а ты уже раненый…»
«Замолчи, замолчи! — отвечал дед. — Да чтоб люди не слышали. Разбери-ка кровать, я отдохну, потом все расскажу…»
Ф. Крыхнов
© “Родимый Край” №117 ИЮЛЬ – АВГУСТ 1975 г.
(Вашего голоса не хватает)
Loading ...Читайте также: