РОДИМЫЙ КРАЙ — орган обще-казачьей мысли

В Екатеринодар Добр. Армия не могла вой­ти, так как он был оставлен Кубанскими Правительственными Отрядами 28 февр., ко­торые отошли на левый берег Кубани, а куда — командованию Добр. Армии было неиз­вестно. Повернув Армию на юг, ген. Корни­лов с боем занял ст. Усть-Лабинскую и пере­правился через Кубань.

13 марта Добр. Армия в районе черкесского аула Шенджий обнаружила кубанские от­ряды, которые вели тяжелый бой с больше­виками (стр. 170, том 2-ой).

17 марта, в станице Ново-Дмитриевской, состоялось совещание представителей Куба­ни с командованием Добр. Армией. Ген. Де­никин пишет на стр. 278 и 279, том 2-й:

«Кубанские представители попросили раз­решения переговорить между собою. Мы вы­шли в другую комнату и, набросив там проект договоров, послали его кубанцам. В окон­чательной редакции, протокол совещания гласил:

1. Ввиду прибытия Добр. Армии в Кубан­скую область и осуществления ею тех же задач, которые поставлены Кубанскому Пра­вительственному отряду — для объединения всех сил и средств, признается необходимым переход Кубанского Правительственного от­ряда в полное подчинение ген. Корнилову, которому предоставляется право реорганизо­вать отряд, как это будет признано необхо­димым.

2. Законодательная Рада, Войсковое Пра­вительство и Войсковой Атаман — продол­жают свою деятельность, всемерно содейст­вуя военным мероприятиям Командующего армией.

3. Командующий войсками Кубанского Края, с его начальником штаба, отзываются в состав Правительства, для дальнейшего формирования Кубанской армии». — Под­писали: — генералы Корнилов, Алексеев, Де­никин, Эрдели, Романовский. От Кубани — Войсковой Атаман полковник Филимонов, Председатель Правительства Быч, Председа­тель Рады Рябовол и представитель горцев, товарищ Председателя Рады, Султан-Шахим-Гирей и ген. Покровский.

На странице 270-й, ген. Деникин пишет: — «На другой день, сосредоточившиеся в ауле Шенджий кубанские войска, были сведены в более крупные части, составив, в общей сложности, отряд в две с половиной — три тысячи штыков и сабель с артиллерией»,

Ген. Науменко, тогда начальник штаба Кубанского отряда, в своем журнале «Ку­банский Исторический и Литературный Сборник» № 9-й, март-апрель 1961 г.. пи­шет:

«С этого дня, Кубанский отряд вошел в состав Добр. Армии ген. Корнилова, насчи­тывавший к моменту соединения 2.770 бой­цов — больше чем удвоившейся Кубанским отрядом, состоявшим из 3.150 бойцов».

Пропускаются: подробности о штурме Екатеринодара и гибели ген. Корнилова. Командующим Добр. Армией назначен ген. Деникин, который, через всю северную Ку­бань, отводит Армию на Дон, в станицу Егорлыцкую. Начался отдых и пополнение час­тей, подготовка к новому походу на Кубань.

2-й Кубанский поход начался в июне. К этому времени Добр. Армия имела около 9-ти тысяч штыков и сабель и 21 орудие. В ней было уже семь кубанских конных полков, 1-ый Кубанский стрелковый полк и Улагаевский пластунский батальон (стр. 148, т. 3-й).

Екатеринодар был взят 2-го августа 1918 г. На другой день туда приехали ген. Дени­кин со своим штабом и Кубанский Атаман полк. Филимонов с членами своего прави­тельства.

На стр. 207 (т. 3-й) ген. Деникин пишет: «Наиболее серьезное столкновение с Кубан­ской властью произошло по вопросу о выде­лении автономной Кубанской Армии, с под­чинением ее во всех отношениях Атаману и лишь в оперативном — Добровольческому командованию». И далее: «К сентябрю 1918 г. относительный состав Добр. Армии был следующий: общероссийских — 10 пехотных полков, два конных и 14 батарей. Кубанских — 8 пластунских батальонов, 16 конных полков и 7 батарей. Все войсковые части, в силу условий комплектования на походе и в бою, были перемешаны. Казаки входили в большом числе в состав пехотных полков Добр. Армии. Если подсчитать боевой состав общероссийских и кубанских частей, то ку­банцев в Армии было 50 %. Внося поправку за счет казаков, находившихся в рядах офи­церских частей, эту цифру надо поднять на 60-65 %». (Стр. 207-208, т. 3).

Вопрос о соединений всех кубанских кон­ных дивизий и пластунских бригад в одну Армию с наименованием Кубанской оставал­ся открытым, ибо ген. Деникин отказал в этом Кубанскому Атаману, несмотря на до­говор в Закубанье при ген. Корнилове.

К концу октября 1918 г. Добр. Армией вме­сте с кубанскими конными дивизиями и пла­стунскими бригадами была полностью очи­щена от красных вся Кубанская Область. Фронт перешел в Ставропольскую губернию и Терскую Область, которые были заняты к началу 1919 года. Затем Армия была пере­брошена на Донской фронт. В нее вошли две терские каз. дивизии и конные части кабар­динцев, черкесов и карачаевцев.

На стр. 73, т. 5-ый ген. Деникин пишет: «Для сохранения Донецкого каменно-угольного района с начала апреля 1919 г. на север потянулись эшелоны Добр. Армии; в голове Кавказская (Кубанская) дивизия ген. Шкуро, за ней — 1-ая Куб. каз. дивизия ген. Покровского, 1-ая Терская каз. дивизия ген. Топоркова (забайкальского казака — Ф.Е.) и другие части».

На стр. 81 — «18 и 20 апр. 1919 г. после Донецкого района закончилось сосредоточение войск Маныческого плацдарма в трех группах: ген. Покровский у Батайска (1-ая Кубанская, две Терские каз. дивизии и части Донской Армии), ген. Кутепов, западнее Тор­говой (усиленный 1-ой Конной (кубанской) дивизией ген. Шатилова и Кубанской брига­дой ген. Говорушенко ), и ген. Улагай, у села Дивного Ставропольской губ. (2-ой Кубан­ский конный корпус и 2-ая Кубанская плас­тунская бригада ген. Ходкевича)».

На той же странице ген. Деникин отмеча­ет: «Главную массу группы составляли ку­банские казаки». С этой группой дивизии Кубанского Войска началась во время граж­данской войны боевая карьера ген. Вранге­ля.

Ген. Романовский, начальник штаба ген. Деникина, в частном письме из Тихорецкой 24 апр. писал ген. Врангелю: «У вас вероят­но, был уже ген. Науменко и говорил по по­воду Кубанской Армии. Сама обстановка соз­дала, что почти все кубанские части собраны на Царицинском направлении и мечты ку­банцев иметь свою Армию могут быть осу­ществлены. Это Главнокомандующий и наме­тил исполнить. Науменко, конечно, очень об­радовался. (Он тогда занимал должность. По­ходного Атамана Кубанского Войска и был членом Куб. правительства по военным де­лам — Ф.Е.). С созданием Кубанской Армии становится сложный вопрос о командованием ею. Все соображения приводят к выводу, что единственным лицом, приемлемым для Ку­бани, и таким, которого будут слушаться все наши кубанские полководцы: Покровский, Улагай и Шкуро являетесь вы. Главнокоман­дующий и интересуется, как вы к этому во­просу отнесетесь?»

Что происходило за кулисами — неизвест­но, но 8 мая 1919 г. в ст. Великокняжеской появился «приказ Кавказской Армии № 1» в котором ген. Врангель уведомлял о своем назначении ее командующим. Значит, наз­вание этой армии как Кубанской, было от­клонено ген. Деникиным.

В своих «Воспоминаниях», в примечаниях на стр. 141, ген. Врангель пишет: «Через не­сколько дней (после взятия Великокняже­ской — Ф.Е.) части ген. Шкуро — 1-ая Тер­ская каз. дивизия и Кавказская (Кубанская, его первые соратники — Ф.Е.) были сведены в Корпус, получивший название 3-ий Кон­ный. Его командиром был назначен Шкуро. 1-ый, 2-ой и 3-ий Корпуса получили назва­ние Кубанских. Корпус же ген. Шатилова, 1-ая Конная (Кубанская — Ф.Е.) дивизия и Горская были переименованы в 4-ый Кон­ный».

3-ий Конный Корпус Шкуро сразу вошел в состав Добр. Армии ген. Май-Маевского, где и оставался до самого конца 1919 года

Ген. Врангель, после взятия Царицына 17 июня того же года и прибыв в Екатеринодар, пишет: «30 июня состоялось совещание с казаками. Оно происходило в квартире ген. Науменко. Присутствовали генералы: Рома­новский, Плющевский-Плющик, Науменко и Кубанский Атаман ген. Филимонов. Я (Вран­гель — Ф.Е.) изложил общую обстановку, дал сведения о боевом составе частей и дан­ные о необходимости пополнений. Ген. Фили­монов, не касаясь вопросу по существу стал говорить о том, что кубанские казаки глубо­ко обижены несправедливым к себе отноше­нием. Что давнейшие их чаяния иметь соб­ственную Кубанскую армию, несмотря на неоднократные обещания ген. Деникина, не­ получили удовлетворения. И что будь у ка­заков собственная Армия — все, от мала до велика, сами стали бы в ее ряды.

Ген. Романовский возражал и между про­чим указал, что среди кубанцев нет даже подходящего лица, что бы стать во главе Ар­мии. «Разве что Вячеслав Григорьевич (ген. Науменко) смог быть Командующим Ар­мией» — со скрытой иронией добавил на­чальник штаба ген. Деникина».

«Ген. Науменко поспешил заявить, что он сам не считает себя подготовленным к этой должности, но что — в замене Командующе­го армией нет и надобности. Командующий Кавказской армией, которая состоит почти из одних кубанцев, хотя по рождению и не казак, но имя его достаточно популярно сре­ди Кубанского казачества и оставление его во главе Кубанской армии — удовлетворило бы и (Кубанское) Правительство и казаков.

Войсковой Атаман поддерживал ген. На­уменко. Я решил сразу покончить с делом и, раз навсегда, совершенно определенно, выяснить взгляд мой на этот вопрос.

«Пока я Командующий Кавказской арми­ей — я не ответственен за политику Кубани. С той минуты, как я явился бы Командую­щим Кубанской армией — Армией отдельно­го Государственного образования — я стал бы ответственен за его политику. При настоящем же политическом направление Ку­бани, мне, ставши во главе Кубанской армии, оставалось бы одно: — скомандовать — «Взводами налево кругом» и разогнать Законодательную Раду».

Наступило общее смущеннее молчание.

Ген. Романовский поспешил закончить сове­щание, прося Атамана Филимонова и ген. Науменко, сделать все возможное для ско­рейшей высылки в мою армию пополнений. Ничего более определенного я добиться не мог». (стр. 167-168 «Белое Дело», том 5-й — Летопись Белой Борьбы, под редакцией А.А. фон-Лампе, 1928 г. Берлин).

В книге «Кубанский Календарь на 1931 год», изданной в Белграде Походным Шта­бом Атамана ген. Науменко и являющейся военно-историческим справочником о Кубан­ском Войске, даны следующие сведения о боевом напряжении Войска во время граж­данской войны 1918-20 гг. Оно выставило на фронт 37 полков конницы (из них 31 каза­чьих, 4 черкесских, 2 карачаевских), 13 пла­стунских батальонов и 24 батареи, конных, горных и пластунских, распределенных по 5-ти отдельным кубанским бригадам и 6-ти дивизиям. Конные части со своей артиллери­ей составляли четыре Кубанских Корпуса. Пластунские бригады придавались своим ку­банским Корпусам.

В тылу на Войсковой территории находи­лись два военных училища, Кубанское Алексеевское и Кубанское Софиевское, Атаманс­кий учебный артиллерийский конный диви­зион, учебный конный дивизион, учебный пластунский батальон и две сотни молодых казаков. При полковых территориальных округах станиц был 11 запасных конных полков, 6 запасных пластунских батальонов и Кубанский технический полк, состоявший из железнодорожной, инженерной и техни­ческой сотен.

По данным 1914 г. населением Кубанской Области было 3.051.200 человек обоего пола, из которого 1.339.000 были казаками. Кубан­ская Область по своей территории равнялась российской губернии, а ее казачье население, на личные деньги каждого семейства чего не было в России, выставляло многочисленные конные полки, пластунские батальоны, ар­тиллерию, но все это не было сведено в свою собственную Кубанскую казачью армию. И это тогда, когда и Донское, и Оренбургское и Уральское Войска имели свои Армии. Есть о чем задуматься…

К октябрю 1919 года, Вооруженные Силы Юго-Востока России ген. Деникина — Добро­вольческая, Донская и Кавказская армии, за­нимали фронт по кривой линии — Одесса – Киев – Чернигов – Орел – Воронеж и до за­падного берега Волги.

«Этот фронт прикрывал освобожденный от советской власти район, заключавший 18 губерний и областей, пространством в 180 тысяч квадратных верст, с населением в 42 миллиона жителей» — пишет ген. Деникин на стр. 126, том 5-й. «Положение советской России, в глазах совета комиссаров, пред­ставлялось критическим». Газеты писали победно — «Уже слышался звон Москов­ских колоколов» и вдруг — «произошел пе­релом военного счастья» — как обыкновен­но пишется в военных реляциях. Что же произошло в действительности, невольно спрашивается? Проследим по книгам генера­лов Деникина и Врангеля.

В первых числах ноября, в Екатеринодаре, распоряжением Деникина, вооруженною си­лою — была упразднена и с жертвами, Ку­банская Законодательная Рада. Войсковой Атаман Кубанского Войска ген. Филимонов

— «не желая отвечать за дальнейшие по­следствия такого отношения к Кубанскому Войску со стороны Главного командования» — 10-го ноября ушел со своего поста. Новым Атаманом избран Генерального Штаба, гене­рал Н.М. Успенский, казак станицы Каладжинской. Происходили грозные события. С тяжелыми боями армиями оставлены — Орел, Курск, Касторная, Воронеж, Царицын.

«Донской фронт представлял линию, наи­более сильную в центре, на Хопре, где сосре­доточена была половина всей Донской ар­мии», пишет ген. Деникин на стр. 235, т. 5-й.

Для восстановления фронта, ген. Врангель, назначается командующим Добровольческой армией 27 ноября 1919 г., вместо ген. Май-Маевского, уволенного со своего поста. Ко­мандующим Кавказской армией назначен ген. Покровский. (Глава 5-я, стр. 244-249, «Белое Дело», том 5).

В Добровольческую Армию ген. Врангеля вошли — 4-й Донской корпус ген. Мамонтова и 2-й Кубанский конный ген. Науменко, пе­реброшенный из-под Царицына, в стык Дон­ской и Добровольческой Армий. В составе ее оставался и 3-й Конный корпус ген. Шкуро, из коего — 1-я Терская казачья дивизия ген. Владимира Агоева действовала против пов­станческих отрядов Махно, прорвавшихся к Мелитополю и Мариуполю и 1-я Кавказская (Кубанская) казачья дивизия, действовавшая на левом фланге 4-го Донского корпуса. В этой дивизии, я командовал 2-м Хоперским полком, начиная от Воронежа. Общая обста­новка фронта, мне хорошо была известна.

По книге ген. Врангеля, положение на фронте было катастрофическое. Армия без­удержно отступала. В тылу никаких резер­вов.

Деникин, на стр. 261-й пишет: «Надежды на нашу конную группу не оправдались» — т. е. — на 4-й Донской, 2-й Кубанский кор­пуса и 1-ю Кавказскую дивизию, действовав­ших против Конной армии Буденного, на стыке Донской и Добровольческой армий, по линии — Н. Оскол – Валуйки – Купянск — Сватово и ниже на юг.

«Перед отъездом в Армию, в Таганроге, ген. Врангель заявил мне», пишет дальше ген. Деникин — что он не потерпит присут­ствия в ней Шкуро и Мамонтова, как главных виновников расстройства конных Кор­пусов».

«6-го декабря, Мамонтов был отрешен Врангелем от командования своим Корпусом и вместо него, назначен был ген. Улагай. Ма­монтов, возмущенный, что Донским Корпу­сом назначен командовать кубанец, к тому же младший его по чину — уехал на Дон. В защиту Мамантова, выступили Донской Ата­ман Богаевский и командующий Донской ар­мией ген. Сидорин, прося вернуть 4-й Донс­кой корпус в свою Донскую армию и восстановление во главе корпуса ген. Мамонтова».

«Действительно, когда Корпус был пере­дан в Донскую армию и Мамонтов вступил вновь в командованием им, он собрал зна­чительное число сабель и впоследствии, за Доном, корпус этот, нанес несколько силь­ных ударов коннице Буденного» — пишет ген. Деникин на той же 261-й стр.

Ген. Шкуро самостоятельно поездом со своим «Волчьим дивизионом» спешно вые­хал в Екатеринодар, отдав приказ, что — «Выехал на Кубань подымать Сполох».

Ген. Врангелю не удалось восстановить фронт и поднять дух войск. 21-го декабря, после объяснения с Главнокомандующим он уехал на Кубань и Терек «объявлять сполох и спешно формировать там казачью конни­цу». Туда же выехали Улагай и Шкуро. («Белое дело» стр. 268 и 269). Кубань и Те­рек отказали Врангелю в образовании каза­чьей конницы и он уехал в Крым.

Через Дебальцево наша 1-я Кавказская казачья дивизия дошла до станции Иловай­ской. Здесь начальник дивизии ген. Шифнер-Маркевич, получил телеграмму от ген. Улагая:

«От дивизии оставить на фронте одну сотню казаков — на хороших лошадях под командой одного из командиров полков (из 4-х командиров дивизии два было убито в боях, Ассиер и Химченко — Ф.Е.), а остатки дивизии, вести на Кубань в мое распоряже­ние, для формировании Кубанской армии».

На фронте с сотнею оставлен был полков­ник М. К. Соломахин, а мне поручено возглавить остатки дивизии, двигаясь на Ростов. Шифнер-Маркевич, выехал в Екатеринодар. В средних числах января 1920 г., с несколь­кими сотнями казаков дивизии, я вошел в станицу Ново-Леушковскую Ейского Отдела, куда уже отошел 2-й Кубанский конный корпус ген. Науменко для исполнения своих полков. Закроем эту печальную страницу и приступим к новой…

«27-го декабря, на левом берегу Дона, на­ходилась уже вся армия» (стр. 266, ген. Де­никин).

«Под давлением 9-ой и 10-й советских ар­мий — 1 и 2-й Донские корпуса и Кавказ­ская армия отходили к западу и к 13-му ян­варя 1920 г., перейдя Маныч, развернулись по левому берегу его» (стр. 315).

Во главе Кубанской армии, ген. Деники­ным был поставлен популярный на Кубани ген. Шкуро (стр. 295). Это было запоздалое решение. На стр. 268, том 5, в примечании, к 5-му января 1920 г. он пишет что на фронте числилось: «Донская армия — 37 тысяч, До­бровольческий корпус ген. Кутепова —10 тысяч и Кавказская армия ген. Покровско­го — 7 тысяч».

«6 января конница ген. Топоркова нанесла сильное поражение дивизиям Буденного под Батайском». На стр. 315, т. 5-ый — поясне­ние: «Кубанские и Терские дивизии ген. Топоркова и Добровольческая бригада ген. Барбовича, сведенная из 5-го кавалерийского корпуса».

В примечаниях на стр. 317: «К 26 январю подошел на Маныч к армии 2-ой Кубанский Корпус ген. Науменко». На стр. 318: Ку­банская армия распылялась. К 10 февр. ее разрозненные остатки сосредоточились в трех группах: в районе Тихорецкой — 600 бойцов, в районе Кавказской — 700 и не­большой отряд ген. Бабиева прикрывал еще подступы к Ставрополю».

Тут я должен написать в защиту родного Кубанского Войска. Командующий Кубанской армией ген. Шкуро приказал мне перебро­сить по ЖД Тихорецкая — Невинномысская в Баталпашинский отдел остатки 1-ой Кав­казской дивизии для переформировании и пополнения. В Невинномысской, сдав диви­зию старшему в чине полк. Бочарову, я всту­пил в командование своим 2-ым Хоперским полком.

Хоперские казаки, первые боевые соратни­ки Шкуро с весны 1918 г. в Закубанье, Ставропольщине и на Тереке, потом по левобережной и правобережной Украине, взявшие Воронеж и потом с арриергадными боями от­ступавшие от Воронежа до Ростова, устали физически и, подорванные морально, не охотно возвращались в свои полки

Узнав от Шкуро, что 2-ой Кубанский Кор­пус выступил на Маныч, даю телеграмму ген. Науменко, командиру Корпуса (он хо­рошо меня знал по Корниловскому конному полку с сентября 1918 г. и по нашим памят­ным встречам у Купянска и в станице Ново-Леушковской): «Хочу быть на фронте, жду ответа». На второй день получаю ответ: «Приезжайте, получите полк. Науменко».

В три дня по сухопутью на тачанке по снежным заносам и при крепчайшем морозе из Кавказской я добрался до села Сандата Ставропольской губернии, в 30-и верстах на юго-запад от Торговой. На площади этого большого села ген. Науменко стоял со своим штабом и конвоем, державшими коней «в поводу». Он был очень удивлен, что я так скоро прибыл в его Корпус, но тут же сказал мне, что положение очень тревожное и, ес­ли ген. Фостиков со своей 2-ой дивизией не отбросит красных, наш Корпус сегодня же выйдет из этого села. Это было 8 февр. 1920 года. Через час со своим штабом вернулся ген. Фостиков и доложил ген. Науменко, что красные отбиты и его полки вернулись в село. А 6-го февраля под Торговой был замо­рожен и разбит 4-ый Донской конный Кор­пус ген. Павлова и наш 2-ой Кубанский Кор­пус был в тревоге.

В тот же день я был назначен командиром 1-го Лабинского куб. полка, «самого сильно­го в Корпусе», как сказал ген. Науменко. В нем было 550 шашек, 8 пулеметов на линей­ках при 20-и офицерах. Во 2-ом Лабинском полку было 400 шашек. Была очень сильная Кавказская бригада. Всего в нашем Корпусе, бывшем в полном порядке, было около 3000 шашек и артиллерия.

9 февр. наш Корпус отошел в село Крас­ная Поляна, где был атакован красными и, выступая в следующее село во фланг крас­ной коннице, при переправе через реку, по­терял два орудия. Тогда же был ранен на­чальник дивизии ген. Фостиков.

Этого же числа погиб почти полностью ле­вофланговый 1-ый Кубанский корпус ген. Крыжановского с двумя бронепоездами. По­гиб и командир Корпуса со всем своим шта­бом. Наш Корпус оказался изолированным и, чтобы не быть отрезанным, в два перехода дошел до станицы Кавказской, куда пришел 11 февр. и расположился по квартирам в этой богатой станице.

© “Родимый Край” № 114 СЕНТЯБРЬ – ОКТЯБРЬ 1974 г.